и мы с Валиком, подкравшись, осторожно заглянули щель.
– Плутовка медленно, на цыпочках, подходит, вертит хвостом, с вороны глаз не сводит… – прокомментировала я шепотом.
Вертела Цыпа не только «хвостом», но и внушительным бюстом.
– …и говорит так сладко, чуть дыша…
– Григорий Викторович, вы еще неделю назад обещали рассмотреть возможность взять меня в штат, – тихо, с придыханием, прощебетала Цыпа.
– …голубушка, как хороша…
– У вас удивительный коллектив и изумительная рабочая обстановка!.. И как бы мне хотелось…
– …ну что за шейка, что за глазки…
– …стать частью вашей жизни, Григорий Викторович!..
Шеф, прижатый бюстом Цыпы к стене, краснел и растерянно внимал. А она пустила в ход тяжелую артиллерию: легким движением плеч сбросила на пол шубку, а там… Наверно, все-таки юбка, хотя больше похоже на широкий кожаный пояс. И чулки. Черные, сеточкой. Шеф уронил челюсть. Валик – тоже. И я следом. Но по другой причине. На улице-то минус сорок… Еще одна девочка-«отморозок»…
– Григорий Викторович, я готова выполнять все самые серьезные поручения!..
– …от радости в зобу дыханье сперло… – я ухмыльнулась.
Шеф, гордый и властный, мялся и краснел, как пацан. Остановись, мгновенье, ты прекрасно!.. Жаль, Валик все испортил. Он тихо кашлял и сопел, но после моего комментария не выдержал и заржал на весь кабинет.
Редактор отдернул руку от бедра Цыпы, глянул на нас, побагровел да как заорет:
– А ну пошли вон отсюда, бездельники! Премии лишу!
Валик хохотал, согнувшись пополам.
– Ай, все испортил… – я неодобрительно цокнула языком и, ухватив друга за покрасневшее ухо, потянула за собой.
– Васьк, пусти… – задыхался он от смеха, даже не пытаясь вырваться.
– Уволю к чертовой матери, тунеядцы!.. – неслось нам вслед.
– Ах, моська, знать, она сильна, коль лает на слона, – глубокомысленно изрекла я, и Валик согнулся в новом приступе смеха.
– Это откуда?..
– Здрассьте! – я неодобрительно посмотрела на него. – Крылов. Басни. На все случаи жизни. На правах рекламы.
Кстати, об увольнении, то бишь – об отпуске. Я же хотела после каникул книжкой заняться… Мы остановились у лифта. Валик никак не мог успокоиться и посмеивался, прислонившись к стене. Только надо ли лезть в эту странную полуночную историю?.. Я прошлась взад-вперед по коридору и решила, что надо. Лучше сейчас. Может, закончу – и глюки подеваются куда-нибудь. Жить с ними бок о бок всю оставшуюся жизнь я точно не хочу. Решено.
Громко хлопнула дверь. Мелко застучали каблучки.
– Как думаешь, получилось?.. – Валик выразительно поднял брови.
– Вряд ли, – я с любопытством прислушалась к нервному, семенящему цоканью. – Гришу же жена прибьет, она же полковник полиции.
Цыпа появилась надутая, с видом, что круче нее только яйца. Посмотрела на нас, как на пару вредных микробов,