Чахана, Кару и Суни – они стояли напротив, тоже привязанные к мачте.
Чахан привалился к сестре. Суни еще не пришел в себя и свесил голову на грудь. Под его открытым ртом собралась лужица слюны.
– Привет, Чахан, – сказал Рамса. – Я тоже рад тебя видеть.
– Закрой рот, – рявкнул Чахан и разразился потоком брани. – Проклятая никанская свинья, – завершил он свою тираду.
– Ты что, под кайфом? – хмыкнул Рамса. – Тигриная задница, да Чахан под кайфом…
– Я не…
– Спросите его, у него вечный запор или просто такое выражение лица?
– У меня хотя бы оба глаза на месте, – огрызнулся Чахан.
– Ну надо же, какая милая шутка. «У меня есть оба глаза». А я хотя бы не такой тощий, что меня может и голубь зашибить…
– Заткнись, – шикнула Рин. Она снова открыла глаза и попыталась осмотреться. Но увидела только океан. – Рамса. Что ты видишь?
– Борт корабля и кусок моря, и все.
– Бацзы?
Молчание. Он что, снова уснул?
– Бацзы! – рявкнула она.
– А? Что?
– Что ты видишь?
– Хм… Свои ноги. Переборку. Небо.
– Да нет же, идиот, куда мы направляемся?
– Откуда мне знать?.. Погоди. Там есть какая-то точка. Ага, точка. Остров?
У Рин заколотилось сердце. Спир? Муген? До них несколько недель пути, такого не может быть. А она не припоминала никаких островов рядом с Анхилууном. Может, это бывшая гесперианская военно-морская база? Но ее давно забросили. Если гесперианцы вернулись, то международные отношения Никана кардинально изменились, а Рин и не заметила.
– Ты уверен? – спросила она.
– Не особо. Погоди. – Бацзы ненадолго умолк. – Великая черепаха! Милый кораблик!
– Что значит «милый кораблик»?
– Это значит, что, если бы корабль был человеком, я бы с удовольствием его поимел, – сказал Бацзы.
Рин подозревала, что от Бацзы не будет много проку, пока не выветрится опиум. Но тут их судно резко свернуло к порту, и Рин сама увидела тот самый «милый кораблик». Они плыли в тени огромного военного корабля, настоящего монстра с несколькими палубами и многочисленными орудийными портами, а на верхней палубе стояла массивная катапульта.
В Синегарде Рин изучала принципы сражений на море, хотя и не особенно усердно. Императорский флот пребывал в забвении, и служить на него посылали только совсем никчемных представителей каждого сословия. И все же о кораблях она знала достаточно и понимала, что это не корабль императорского флота.
Никан просто не мог построить подобный корабль. Он наверняка иностранный.
В голове всплывали возможные варианты. В Третьей опиумной войне гесперианцы не заняли чью-либо сторону, но если бы решились на это, то стали бы союзниками империи, а это значит…
Но потом она услышала, как экипаж выкрикивает приказы – на чистом никанском.
– Лечь в дрейф! Приготовиться взойти на борт!
Что делает никанский адмирал на гесперианском корабле?
Рин услышала крики, стон дерева, грохот шагов по палубе. Она дернулась, пытаясь вырваться из пут,