преподали мне два очень важных урока: там хорошо, где нас нет, и за настоящую любовь надо бороться.
Глава 6
Мое раннее детство и летние каникулы во время учебы в школе проходили в портовом городке Донахади, в Портаво-Пойнте – в том самом доме, где мой прадед Уолтер жил, и недалеко от того места, где он погиб.
Я очень любил эти места.
Дом насквозь продувался морским ветром и был пропитан запахом соленой воды. Краны для воды отворачивались со скрежетом, старые кровати были такими высокими, что мне приходилось забираться в свою постель, вставая на остов кровати.
Я помню запах старого мотора «Ямаха» в нашей деревянной лодке, когда в тихую погоду отец перетаскивал ее на берег, чтобы покатать нас с сестрой в море. Помню долгие прогулки по лесу, цветущие в траве колокольчики. Особенно мне нравилось бегать и прятаться за деревьями, заставляя отца искать меня.
Помню, как однажды, когда я встал на скейтборд, моя старшая сестра Лара подтолкнула меня, я покатился вниз по дорожке и врезался в забор. Еще как я лежал в постели рядом с бабушкой Пэтси – мы с ней заболели корью, и нас временно переселили в садовый сарай, чтобы мы не заразили остальных.
Помню, как плавал в холодном море, как на завтрак нам каждый день давали яйца, сваренные в мешочек.
Собственно, там и зародилась во мне любовь к морю и к стихии.
Но тогда я этого не сознавал.
Когда начинались занятия в школе, меня привозили в Лондон, где мой отец состоял на политической службе. (Странно, а может, и не очень, что моя мать вышла замуж за будущего члена парламента, хотя на примере Пэтси могла убедиться в губительности влияния политической карьеры на личную жизнь.)
Мои родители поженились, когда папа уже уволился из Королевской морской пехоты после трех лет службы в чине офицера и занимался импортом вина. Затем он завел маленький бар в Лондоне и вскоре был избран в парламент от Чертей, южного района Лондона.
Но главное, отец отличался удивительно уравновешенным и спокойным нравом, врожденной добротой, благородством и чувством юмора, а потому заслуженно пользовался любовью окружающих. Однако позднее я вспоминал те годы в Лондоне как полные грустного одиночества.
Папа и мама, которая была его помощницей, много работали и часто задерживались до позднего вечера. Мне недоставало ощущения семейной жизни, уютной, спокойной и неторопливой.
Я с тоской вспоминал, как хорошо было жить с родителями на острове Уайт. Возможно, поэтому я плохо вел себя в школе.
Помню, однажды я так сильно укусил одного мальчика, что почувствовал во рту солоноватый привкус крови. А потом сидел и смотрел, как учительница звонит моему отцу и говорит, что в школе просто не знают, что со мной делать. «Ничего, зато я это знаю», – ответил отец и немедленно явился в школу.
Он поставил стул в середине спортивного зала, усадил учеников на пол и всыпал мне по первое число, в результате чего моя тощая попка стала темно-синей.
На следующий день, когда мы с мамой шли по