в преисподнюю.
«Риголетто» (Верди). старый шут мстит Герцогу за то, что тот соблазнил его дочь, и пытается его убить. Но по воле судьбы убитой оказывается его дочь.
«Лоэнгрин» (Вагнер) славится своим Дуэтом Мести во втором акте, когда Ортруда и Фридрих обещают отомстить Эльзе. Здесь есть лейтмотив мести, который потом появляется так или иначе во всех операх Вагнера.
Вообще, тема, мотив возмездия (она же часто называется тема рока, тема судьбы) есть практически во всех серьезных операх.
Просто перечислю: это «Пиковая дама» Чайковского и «Орестея» Танеева, это «Фауст» Гуно и «Осуждение Фауста» Берлиоза, это есть в опере Вебера «Волшебный стрелок» и в операх Пуччини, Леонкавалло, Масканьи. Мотив ревности, мотив неизбежной смерти, мотив судьбы – всё это вырастает из мщения.
Потому что опера – самое подходящее место для обитания мести. Здесь она, месть, находится органично, и пребудет здесь всегда.
Без мстительных чувств опера просто засохнет и перестанет существовать.
Краткое резюме.
Без мести не было бы жизни на Земле. Именно благодаря отмщению, которое взял на себя Бог, на Земле устанавливается гармония, закон и порядок. Каждый проступок, каждое нарушение общественного договора карается возмездием: подзатыльником, пощечиной, постановкой в угол на горох, заключением под стражу, пожизненным заключением, электрическим стулом.
Поэтому мстите, господа! Не оставляйте безнаказанным ни одно зло, которое вам причинили. Око за око лучше, чем подставить другую щеку.
Чем больше зло будет чувствовать, что ему дадут жесткий отпор, тем больше есть шанс, что оно трусливо отползет в свою грязную нору, и, возможно, никогда больше не покажется на свет.
И жить станет лучше.
Детство – это счастье!..Или нет?
(Лев Толстой – специалист по детству)
«…Счастливая, счастливая, невозвратимая пора детства! Как не любить, не лелеять воспоминаний о ней? Воспоминания эти освежают, возвышают мою душу и служат для меня источником лучших наслаждений.» (Лев Толстой, из повести «Детство»)
Затертая до дыр цитата.
Но как без неё? Кто лучше Льва Николаевича описал эту золотую пору?
Без Толстого в России никуда. Когда пишешь любой текст, всегда уместно походя заметить: «Толстой говорил», и дальше любая белиберда, и все поверят, что это так и есть.
Авторитет Толстого непререкаем, каждая фраза гениальна, каждая истина – в последней инстанции. Сравнить его – в смысле непререкаемости – можно только с Библией и Шекспиром. Даже Данте и Гете не так авторитетны. А остальные – просто мелюзга.
Вот и про детство: он – главный авторитет.
Толстой утверждал, что помнил, как его купали в ванночке в младенчестве. Проверить, правда ли он это помнил, невозможно. Но раз Толстой говорит – значит, правда. В России все в это свято верят.
Хотя он столько раз менял свои взгляды, и многократно утверждал совершенно противоположные вещи.
Но ему можно всё. Он – Лев.
ПЕРВЫЙ ВОПРОС О ДЕТСТВЕ
Но