больше мы Вонючку не видели. Зато очень скоро услышали о назначении командиром Беляевского гарнизона лейтенанта Владимира Вонева. Лейтенант и командир гарнизона. За проявленную, значит, доблесть. Вот такой вот компот получается. Герой, говорите. Не знаю, может оно и так, может, бывают особые случаи, когда нужно и своих, и заразных, для пользы общего дела, но… должен же быть какой-то порядок, какие-то правила. А может быть, правду говорил Вонючка? Я тоже ненавижу заразных, терпеть не могу, всех бы… особенно тех, кто на поверхность рвется любыми путями.
Ходят слухи, что в последние дни всех инфицированных обуревает жажда мести, якобы вирус, пожирающий их организм, гонит их к здоровым людям – чтобы жертв побольше, значит, было. Как же, скопом помирать всегда проще. Послушаешь таких героев, как Вонючка, – и вздрагивать при каждом шорохе начинаешь. Как ни прикидывай, жутковатая картина получается. После этого и Зума поймешь – кому же хочется в подземку к вичам?
А майор? Ему я верю. Безоговорочно. Он нам всем как бог и родной отец одновременно. Дядя Саша своих ребят в беде не оставит, из любого дерьма вытащит. Так было всегда. И если сказал он, что Вонючка достоин быть лейтенантом, так тому и быть. Кто мы такие, чтобы его решения обсуждать. Вонючка не нравится? Да и черт с ним! Не баба.
Ус – здоровенный детина, с громадными кулаками и непривычно добрыми глазами. Он из подразделения счетчиков. Тех, которые бродят по развалинам и ищут людей. Здоровых и больных. Перепись производят. Неплохой мужик. Иногда мне даже кажется, что он мог бы стать моим другом. Таких единицы. Только добрый он слишком, и думает много, мусолит каждую мысль, как будто автомат чистит – не торопясь, с чувством, с толком, с расстановкой. Это же надо до такого додуматься: вичей больными называть или того хуже – положительными. Вот у меня, сейчас голова с похмелья трещит, я страдаю – я больной, значит. А они? Положительные?! Ха, ха! Это они то положительные! А мы тогда, что – отрицательные? Положительные – хорошие, а мы, значит, плохие. Дурак, Ус! Так он до цугундера договорится. Нашел, тоже мне, положительных.
Налюбится, значит, эта мразь друг друга, нажрется галлюциногенных поганок из заброшенных туннелей и кайфует день и ночь без перерыва. Сутками в беспробудном угаре. Нелюди! Говорят, они после этих поганок в темноте сами светиться начинают, сволочи. А еще рассказывают, что бабы у них отдельно от мужиков живут и тоже только друг дружку того… Оно и понятно: и те, и другие – извращенцы! Что с них взять, с заразных?
Вроде всё на местах в моих мыслях и докопаться не до чего, всё разложено по полочкам, но и здесь Ус у меня в башке сомнения посеял. Умеет гад задавать вопросы с подковыркой. В голове от них чесаться начинает, зудит, пока ответ для себя не найдешь.
– Как же, – говорит, – они детей рожают, если только друг дружку того?
Вот уж – вопрос на засыпку. Получается, они не только друг друга … Тьфу ты, ну ты! Даже думать об этом противно! Только за одно это застрелил бы любого из них. Злюсь я на вопрос Уса и понимаю, что накрепко засел он в моей башке, как ржавый гвоздь в толстой доске. Захочешь – не выдернешь. Ведь действительно,