он Мэри. – Тогда везли их сюда эшелонами полными. А она красавица была, Царство ей Небесное, замуж выскочила, да тут и осталась. Мне рассказывала, как там именно мужики доят.
– Бусурмане они и есть бусурмане, – проворчала бабка, отходя по своим делам.
Мэри замешкалась на секунду возле Артура.
«Ну, и как я спрошу его?» думала она. «Посещала я тебя этой ночью?»
Так ничего и не придумав, женщина прошла к себе в комнату.
* * * * *
Это был их первый завтрак в деревне.
Мэри кормила Даниеля кашей, а мальчик задумчиво крутил в руках красивую резную деревянную ложку.
Валентина Макаровна посадила Энн рядом с собой, и девочка уплетала оладушки, даже не пытаясь играть едой как там, в городе. Только однажды, когда схватив тарелку, Энн хотела её облизать, бабка спокойно забрала тарелку и, поставив обратно, строго произнесла: – Не бAалуй!
– Нь бAу, – послушно согласилась девочка, протягивая ручки ещё за оладушками.
– Она и так толстая! – Не выдержала Мэри.
Ей никто не ответил, и она снова занялась сыном.
Мэри никогда в жизни не чувствовала себя такой никчёмной.
Вся её помощь в подготовке завтрака ограничилась нарезкой хлеба и весьма условным накрыванием на стол.
К печи её и близко не подпускали, а с погребом вообще получилось такое…
Мэри сама уже не помнила, что именно Валентина Макаровна велела принести, но, оказавшись в холодном, полутёмном помещении, молодая женщина совершенно потерялась.
Она не понимала названий, аккуратно написанных на банках и мешочках, спотыкалась о бочки и бочонки, пока наконец свекровь не устроила ей «экскурсию» буквально тыча носом и объясняя где и что…
– Вы сколько времени молоко кипятили? – поинтересовалась Мэри, видя как Валентина Макаровна наливает Энн уже вторую кружку.
Свекровь не ответила, Олег Петрович ухмыльнулся сквозь усы, и у Мэри просто руки опустились от ужаса.
– Я Зорьке вымя обмыл, Мария Михайловна, не волнуйтесь, – Чёрнсын лукаво покосился на неё.
Глеб так же демонстрировал свою характерную улыбку, и в очередной раз Мэри подумала: «Это просто кошмарный сон… Это его штучки-дрючки.»
* * * * *
После завтрака решено было, что Глеб займётся хозяйством, отпустив Чёрнсына с дедом и детьми в лес.
– Обещал медведя – покажу медведя, – объяснил Олег Петрович. – шкура у него сейчас никудышная, но животная вредная. Вон забрался тут к соседям; овечку задрал, собаку задавил. А место для засидки приглядеть надобно заранее.
Конь Огонёк, тёмно-гнедой, ласковый и спокойный, привлёк внимание мальчика.
– Плюс… – заявил он, трогая бархатный нос огромного животного.
Для Энн же, казалось, всё равно было куда залезать – на дерево, лестницу, или, в данном случае, на коня.
К неимоверному облегчению Мэри, ей позволили переодеть дочку в спортивный костюмчик и даже надеть памперс.
Она сама не могла понять свои чувства. Там, в городе, она виделась