Леней всегда интересно, – восторженно сказал сын, – ты знаешь, что он воевал в Испании? – Мотя твердо решил выучить испанский язык.
– Чтобы разговаривать с коммунистами во всем мире, – заявил мальчик, – например, с кубинскими или чилийскими, – Саша имел при себе телефоны и адреса именно чилийских коммунистов. В советском посольстве он появляться не собирался.
– От дипломатов никакого толка нет, – присвистнул товарищ Котов, – надо ставить на людей искусства. К служителям муз прислушиваются даже президенты, – месье Вербье должен был добиться личного интервью с Сальвадором Альенде.
– Если мы вывезем его из Чили, – сказал Саше Андропов, – есть надежда на создание социалистического правительства в изгнании. В ГДР собралось много чилийских коммунистов. Однако надо убедить Альенде покинуть страну, что представит собой непростую задачу, – Андропов со значением кашлянул, – на его избирательную кампанию мы потратили немалые деньги, однако президент, как бы это сказать, независимый человек, – Саша не мог прийти прямо во дворец Ла Монеда.
– Представителю Советского Союза там делать нечего, – сказал ему товарищ Котов, – но левому, независимому французскому журналисту Альенде обрадуется. Твоя задача вытащить его из страны любой ценой, – наставник повел дымящейся кубинской сигарой, – Альенде нужен нам живым, а не мертвым, – о будущем путче в Москве говорили, как о решенном деле.
Перед отъездом Саши в Сантьяго чилийский парламент принял резолюцию о незаконности правления Альенде. Президента обвиняли во всех грехах скопом, от инфляции до распространения в государстве, как выразились депутаты, марксистских идей. Несмотря на это, Саша не заметил в зале прилета красных звезд или флагов.
– Зато я заметил кое-что другое, вернее, другого, – офицер на контроле лениво листал его испещренный фальшивыми визами паспорт, – ясно, что он здесь не с частным визитом…
Черная сутана иезуита не могла ввести Сашу в заблуждение. Он никогда не жаловался на зрительную память. Папка фальшивых староверов Квасниковых исправно хранилась в архивах Комитета.
– Это не серый епископ, – Саша следил за так называемым глухонемым, – Пиявка о нем рассказывала, но тогда у нас не было его фото. Это его брат, работник Моссада, – коллега тоже решил не обременять себя багажом.
– У него саквояж, у меня рюкзак, – Саша получил обратно паспорт, – надо за ним проследить. Моссад всегда подпевает американцам, а именно они заинтересованы в будущем перевороте…
Не выпуская из вида черной сутаны, Саша нырнул в толпу, валящую к конвейерам для выдачи багажа.
В распахнутые окна маленькой комнаты вливался жаркий полуденный ветер. Кованый балкон Леоны, нависший над булыжником узкой калле Лондрес, снабдили потрепанной холщовой маркизой.
Цветы в глиняных горшках пышно разрослись. На выложенном плиткой полу поместился