записаны мной при жизни поэта. Важное место в книге отведено разделу, в котором воспроизведены фрагменты многочисленных интервью Ю. Левитанского в последний период его жизни. Заканчивается книга произведениями мемуарного характера: воспоминаниями В. Кардина о малоизвестных страницах жизни поэта и эссе композитора Ларисы Критской, живущей ныне в США, написанное специально для этого издания.
В сущности, соавтором сборника «Иронический человек» была Ирина Машковская, вдова Юрия Давидовича. Без нее эта книга не могла бы увидеть свет в том виде, в котором теперь ее получил читатель.
Необходимо заметить, что поначалу мы намеревались включить в книгу значительно большее число мемуарных текстов разных авторов. Отказаться от этой затеи побудили несколько обстоятельств, и главное среди них такое: насколько можно судить, среди правообладателей творческого наследия Ю. Левитанского достигнут консенсус о необходимости в скором времени открытия интернет-сайта поэта, где будет сосредоточенно значительное количество материалов, посвященных его жизни и творчеству.
Я выражаю искреннюю благодарность дочерям поэта Екатерине Левитанской и Анне Левитанской за помощь в работе над книгой.
Благодарю видного российского общественного и политического деятеля, председателя совета Конгресса интеллигенции РФ Сергея Александровича Филатова и секретаря Союза писателей Москвы, поэтессу Татьяну Витальевну Кузовлеву за всемерную поддержку проекта.
Самые добрые слова благодарности – поэтам Евгению Евтушенко и Олесе Николаевой, певице Елене Камбуровой, актеру и режиссеру Михаилу Козакову, писателю Дине Рубиной, композитору Ларисе Критской, журналистам Ирине Ришиной и Леониду Шинкареву, критику Ирине Янской, в той или иной мере принявшим участие в работе над книгой.
Благодарю документалиста Ярослава Гриневского, режиссера фильма «Я медленно учился жить» (2007), а также поэта и литературоведа Виктора Куллэ, инициатора выпуска специального номера журнала «Литературное обозрение» (1997, № 6), посвященного Юрию Левитанскому, – некоторые материалы этих проектов были использованы при составлении книги.
Выражаю также свою признательность Олегу Машковскому и Ольге Машковской за участие в подготовке фотографий к печати, а Людмиле Хонелидзе – за помощь в идентификации изображенных на фото писателей.
Вместо предисловия. Дина Рубина. Не поговорили…
Когда Леонид Гомберг пригласил меня выступить на вечере памяти Левитанского, я отказалась – мы не были знакомы с Юрием Давидовичем. Но, сидя в зале и слушая выступления его друзей, учеников, да просто – знакомых поэта, я подумала, что мой рассказ о том, как я так и не познакомилась с Левитанским, был бы поучителен для тех, кто принадлежит литературному цеху.
Четырнадцатилетней девчонкой, попав на Байкал, я в газетном киоске поселка Листвянка увидела тоненькую книжку стихов с фотографией автора, до оторопи похожего на моего отца. Не говоря уже о внешности, совпадало многое: год рождения, род войск, звание, в котором поэт пришел с войны, и даже отчество – Давидович! Я купила книжку как курьез, чтобы показать папе, открыла ее на первом стихотворении и – пропала. С того дня и до сих пор стихотворения Юрия Левитанского остаются любимейшими мною в поэзии. Одно время мне даже хотелось написать ему письмо, да все сдержанность и скованность мешали. Пару раз мы даже сталкивались за кулисами на каких-то литературных вечерах, и все меня подмывало подойти и сказать просто: «Юрий Давидович! Я так люблю вашу поэзию!» – ведь знаю же, по себе знаю – как дороги эти слова из любых уст… Но… мешала проклятая застенчивость – сдалось, думала, Левитанскому мое мнение о его поэзии!
Жизнь – самая искусная плетельщица кружев. Иногда такой узор смастерит – диву даешься! У меня с Левитанским были общие знакомые, например Дмитрий Антонович Сухарев. Однажды, когда, приехав из Ташкента, я оказалась у него в гостях на Бауманской, он заметил: «А знаете, кто до меня жил в этой квартире? Левитанский. У него в этой комнате стоял огромный письменный стол, во-о-от такой – отсюда и досюда!»
В начале восьмидесятых в Ташкенте оказался мой приятель, драматург Семен Злотников. И в беглом разговоре, садясь в такси, он сказал: «Да, ты знаешь – Левитанский умер». У меня оборвалось сердце, так, как это бывает только тогда, когда узнаешь о смерти друзей. И дня два я страшно горевала, пока не узнала, что Левитанский жив, выкарабкался после инфаркта! Хорошая примета – к долгим годам…
И прошло еще лет семнадцать. Я жила уже в Иерусалиме. Позвонил однажды Игорь Бяльский, в то время пресс-секретарь муниципалитета, сказал: «В Израиль приезжает Левитанский, буду водить его по Иерусалиму. Хочешь присоединиться?»
И опять я отказалась. Встреча с Иерусалимом, подумала я тогда, требует душевных усилий. Не хватало еще мне под ногами вертеться!
Помнится, Игорь рассказывал после этой встречи, как Юрий Давидович смотрел на Иерусалим, как сказал: «Знаете, немного мне уже осталось… И для меня приезд сюда столько значит, что я даже говорить сейчас об этом не могу. Может быть, потом, когда-нибудь…»
А через несколько месяцев Левитанский умер. По-настоящему,