если верить официальным данным, отдал Богу душу еще в Афганистане?
Слепой всю жизнь ходил на коротком поводке, но у Федора Филипповича хватало ума не слишком сильно этот поводок натягивать. В результате, когда кое-кто захотел убрать чересчур, по их мнению, любознательного генерала, под рукой, как по заказу, очутился идеальный исполнитель. Он израсходовал энное количество боеприпасов и заснял весь процесс на видео; ловкость рук и элементарный грим довершили дело, в результате чего волки оказались сыты, а овцы целы – если, конечно, можно говорить об овцах применительно к описываемой парочке.
– А занятно получается, – будто подслушав мысли генерала, сказал Слепой. – Мертвый мертвого везет. Айда прямо в Голливуд! Предъявим справки о смерти и будем получать миллионные гонорары, изображая зомби в оскароносных боевиках!
– Трепло, – буркнул Федор Филиппович.
– Неужели не хочется подружиться с Милой Йовович? – удивился Глеб. – Она у них главная специалистка по зомби. И при этом – звезда, горячая штучка с украинскими корнями…
– Впервые слышу, – ворчливо сообщил генерал.
– М-да, – сказал Сиверов. Добавить было нечего.
Дорога нырнула в раскрашенную яркими цветами ранней осени березовую рощу, под колеса лег слегка пружинящий золототканый ковер опавшей листвы. Слетевший с ветки листок прильнул к пыльному ветровому стеклу, повисел там немного, а потом соскользнул и, закрутившись штопором, косо упорхнул назад и вниз. Пыли снаружи не стало, и генерал, взявшись за черный кругляш привинченной к боковому стеклу ручки, с усилием сдвинул его назад, открыв форточку. В машину ворвался тугой встречный ветер, пахнущий палыми листьями, сыростью и грибной прелью. Запах был осенний, знакомый с детства и уже основательно подзабытый. В кабинетах и коридорах небезызвестного здания на Лубянке ничем таким не пахнет, а в столичных скверах и парках лишь изредка можно уловить слабый намек на этот чистый горьковатый дух, неизменно вызывающий в душе окрашенный светлой грустью отклик.
– Да, кстати, – разрушив начавший овладевать Федором Филипповичем романтический настрой, снова заговорил Сиверов, – у меня для вас еще парочка сувениров. Так сказать, малый набор отшельника.
Не сбавляя скорости, он просунул правую руку в просвет между спинками сидений, пошарил сзади, кряхтя, выпростал руку и протянул генералу небольшую матерчатую сумку на длинном ремне.
– Неравноценная замена вашему любимому портфелю, – добавил он. – Но с портфелем неудобно колоть дрова и ходить по грибы, а эту штуку можно таскать на боку хоть целый день – и руки свободны, и все хозяйство при вас.
Федор Филиппович взял сумку, внушительный, не по размеру, вес которой прозрачно намекал на содержимое. Откинув матерчатый клапан и заглянув внутрь, он убедился, что интуиция его не подвела: в сумке лежал пистолет с двумя запасными обоймами на восемнадцать патронов каждая и спутниковый телефон