в настоящий лабиринт, в котором звук гулял, как ему заблагорассудится, так что, стоя у дверей, было трудно понять, откуда доносятся голоса, чьи они и о чем идет разговор.
Впрочем, о том, кто говорит, догадаться было нетрудно. У Ник-Ника не хватало средств на приобретение или хотя бы аренду отдельного, должным образом оборудованного для тренировок будущего чемпиона мира спортивного зала. Но выкупить зал на время занятий с Дугоевым он мог себе позволить, и тот тренировался так, как надлежит чемпиону: без посторонних глаз и очередей к тренажерам и спортивным снарядам, в компании тщательно отобранных спарринг-партнеров. Всего их было трое, и каждый был особенно хорош в чем-то одном: кто-то славился фирменным неотразимым хуком слева, кто-то был отобран за особую подвижность и манеру нападать на соперника чуть ли не со всех сторон одновременно, как бы заключая его в центр бешено вращающейся и непрерывно сыплющей ударами сферы, а последний, третий, по фамилии Белов, во-первых, отлично держал удар, во-вторых, сам бил, как из пушки, а в-третьих, по комплекции и весу приближался к действующему чемпиону мира, техасцу по прозвищу Бешеный Бык, который, как было доподлинно известно Безродному, тянул на полных полтора центнера.
Когда Ник-Ник подошел к своему шкафчику, голоса стали разборчивее. Они доносились из соседнего прохода, и, если бы тренер взял себе за труд подтянуться на руках и посмотреть поверх составленных спина к спине шкафчиков, беседующие стали бы видны ему как на ладони. Разумеется, ничего подобного он делать не стал, поскольку уже узнал голоса. Один принадлежал упомянутому выше Белову; обладатель второго голоса был Дугоев.
– Чудак ты, Барсик, ей-богу, чудак, – дружелюбно басил Белов. – Такой большой, бреешься по два раза в день…
– По три, – поправил Марат.
– Тем более. А в сказки до сих пор веришь! Конечно, перед финальным боем чемпионата мира надо быть в форме, кто же с этим спорит! Но надрываться-то зачем? На таком уровне последний, от кого зависит итог поединка, – это боец. Ты можешь пить виски ведрами и жрать гамбургеры, как этот техасец, а можешь ночевать в спортзале в обнимку с грушей – от этого ничего не изменится. Все равно, как Ник-Ник договорится с тренером американца, так и будет.
– Нехорошо говоришь, Вася, – напряженным тоном произнес кавказец.
– Как есть, так и говорю, – возразил Белов. – Ты что, не знаешь, что наш вид – это не столько спорт, сколько шоу-бизнес? Если до сих пор не в курсе, поинтересуйся биографией этого своего Буффало. Вряд ли за последние пять лет он провел хотя бы один честный, недоговорной бой. Думаешь, для тебя сделают исключение?
– Я ни с кем не собираюсь договариваться, – надменно заявил Марат. – Никогда не договаривался и теперь не стану, клянусь!
– Да тебе и не придется, – хмыкнул Белов. – Ник-Ник-то на что?
– Нехорошо говоришь, – повторил Марат. – Ник-Ник не такой. Что я – его не знаю?
– Знаешь, знаешь, – насмешливо заверил Белов. – Только, видимо, недостаточно хорошо. Если