время, подключенный к аппаратам. Но мог и не прожить, потому что в эпоху экономического кризиса электроснабжение периодически отключается, и отключается непредсказуемо, по законам теории невероятности – в самые неудобные и невероятные моменты. У ребенка остались бабушка и дедушка. Доктор Лист попробовал уговорить их на авантюру и даже предложил деньги (собственные, отложенные на поездку к морю), но дедушка и бабушка были искренне возмущены. Их даже не обрадовала перспектива того, что часть их внука будет жить в чужом теле, а имя их внука навсегда будет вписанно в анналы истории золотыми буквами и каждая буква будет в метр величиною.
Лист совсем потерял надежду, но позавчера бабушка ребенка пришла в лечебницу и дала устное согласие. Лист был удивлен. Он было подумал о вмешательстве провидения и вежливо спросил о здоровье дедушки. Бабушка сказала, что дедушка, не выдержав несчастий, покинул этот мир. Бабушка хромала и имела большой синяк на лице. Это говорило о вмешательстве сил более материальных, чем провидение. Подробностей Лист выяснять не стал. В стране, где раскрывается одно убийство из двенадцати (очевидно, совершенное прямо посреди улицы и под окнами пункта Охраны Порядка), – в такой стране человеческая жизнь стоит примерно три минимальных зарплаты. Жизнь человека, который интересуется не своим делом и выясняет подробности, вообще ничего не стоит.
– Вы хотите убить младенца? – спросила Одноклеточная.
– Для операции подойдет обреченный ребенок, уже практически мертвый.
– А как же быть с законом? А ежемесячная инспекция?
– Ежемесячная инспекция ничего не понимает в медицине. В области более тысячи лечебниц и всего несколько десятков хороших специалистов. Поэтому комиссия будет верить тому, что я скажу. К тому же, это гуманно: один обреченный человек спасает жизнь другому. Это уменьшает количество зла в мире. Это мой моральный императив: делай все, что уменьшает общее количество зла на земле. И если для этого приходится иногда быть жестоким, то я буду жестоким, такая жестокость оправдана. Хирург обязан быть жесток.
Одноклеточная молчала.
Лист посмотрел на нее и продолжил разговор сам с собой.
– Представьте себе, как много людей умирает ежемесячно от неизлечимых болезней мозга. Среди них художники, ученые, гении и благодетели человечества. Если такой человек останется жить, он принесет громадную пользу, увеличивая количество добра на земле. Случайный ребенок, даже если бы он и мог выжить, наверняка бы вырос в обычную человеческую серость. Давайте подойдем к этому со стороны целесообразности. Смерть младенца, который есть ничто, никак не повлияет на общее положение вещей. В то время как спасенный гений…
– Гений никогда не согласится жить, украв чужую жизнь, – сказала Одноклеточная, – иначе он просто перестанет быть гением.
– Напротив! Пока мы предполагаем операции на больных людях. Но если прооперировать здорового, то его интеллект неизмеримо возрастет. Он разрешит множество задач, которые