не мелким, и почти сразу получил имя. Наверное, он с нашими мелкими не пересекался.
– А я и не говорю, что ты дура.
– Зато думаешь, – вырвалось у меня.
Только ссоры с напарником мне не хватало. В глуши, в незнакомом месте, и изо всех людей только я и он. Очень умный поступок. М-да, наверное, я все-таки дура.
– Нет, – тихо ответил он. – Просто тебе вбили в голову неправильные мысли.
Вот так вот. Значит, то дело со слепым мелким – оно все еще стоит между нами. У Невидимки на лице читалось: ну что же ты молчала, когда они его забирали? А ты ведь тоже молчал, подумала я. Но говорить это не стала, а просто заметила, как можно безобиднее:
– Ну, каждый имеет право на мнение. Главное, чтобы мнения работе не мешали.
Он прищурился:
– Это намек?
– На что?
– Вот и мне интересно, на что? Кстати, ты ведь думаешь, что я подставил своего прежнего напарника и тот умер, потому что я не разделял его взглядов. И вот ты здесь. Одна. Со мной.
В его черных глазах зажглись злые искорки.
Нет, вдруг поняла я. Ничего такого я не думаю! Если смерть бесполезного мелкого так его разбередила, то уж Охотника-то он вряд ли отправил бы на гибель. Помог бы обязательно! Не его вина, что напарник погиб. Наверное, обстоятельства сложились не в их пользу. Или напарник что-то не так сделал…
– Я просто выполняю приказы, – как можно мягче сказала я. – Но нет. Я так не думаю. Я уверена – ты сделал все возможное, чтобы спасти его.
Тут он надолго заткнулся. Я поняла, что надолго, потому что у меня его часы на запястье были – и я неотрывно смотрела за движением тоненькой линии-стрелки. Меня оно просто гипнотизировало. А поскольку мы сидели не двигаясь и молча, я слышала тихое тиканье. Чем-то оно напомнило мне стук сердца.
– Никто, кроме тебя, так не думает. Даже Шелк.
Я вдруг осознала, насколько он одинок. Никто с ним не общается, никто не любит. Он пришел из ниоткуда, чужак, никто про него ничего не знал, и он хорошо постарался, чтобы рядом с ним никто надолго не задержался. Невидимка терпеть не мог людей и не скрывал этого.
И я поняла – что-то тут не так. Пока я не опоздала на утренний сбор и не ослушалась приказа, мне казалось, что Шелк со мной в хороших отношениях. Она хвалила меня на тренировках и часто говорила, что из меня со временем получится отличная Охотница. Так почему же она меня поставила в напарники к Невидимке? Если уж она была так уверена, что он виновен в гибели предыдущего?
Видимо, все эти мысли отчетливо написались у меня на лице, и Невидимка криво улыбнулся:
– Шелк сказала, что мой напарник все равно не жилец. Но если кто-то и выживет, то только ты.
«Ах вот оно что. Типа она считает, что у меня подготовка хорошая». Что ж, это можно принять за комплимент. Но как бы то ни было, даже если Шелк и благоволила мне когда-то, теперь она вычеркнула меня из любимиц. Шелк наверняка подумала, что я поддержала Невидимку и пошла против ее воли, и, по правде говоря… я так и сделала. Оказалось, что быть Охотницей – совсем не то, что мне грезилось. Никакого тебе братства, никакого