то этим мужчиной был Павел Анатольевич – историк, пропавший десять лет назад…
– Кира, это че, а?
Руки Глеба мелко трясутся. Свет фонаря, который тот так и не выключил, создает странные мечущиеся тени, которые добавляют к и без того жуткой картине, еще больше нереальности. В другом месте и при других условиях, это могло бы быть смешным. Здоровяк, весь забитый агрессивными татуировками трясется, как первоклашка у директора. Но тут все серьезно. Тело преподавателя прибито прямо к стене деревянными кольями. Как такое возможно, ни Глеб, ни Кирилл не поняли. Но это точно дерево. Вся стена, на которой распят несчастный, испещрена совершенно непонятными знаками, веером расходящимися от головы Павла Анатольевича, рук и ног – тех мест, где вбиты колья, к краям стены. Пол перед трупом залит кровью. Прямо в крови плавают огоньки. Именно их свет друзья приняли за огонь свечей. Огонь есть, но нет свечей, и пламя парит над черной лужей крови.
Глеб не сводит взгляда со стены и распятого на ней человека.
– Это руны викингов, я те точно говорю, – глаза Глеба лихорадочно блестят, а лоб покрыт мелкими каплями пота. – Кира, давай его снимать.
С этими словами Глеб рванул к телу учителя. Кирилл только успел поднять руку, чтобы того предостеречь, как за спиной раздался знакомый скрип. Дверь открылась. Он не смог полностью обернуться, его парализовало. Краем глаза Кирилл заметил, что Глеб тоже замер. Хуже всего то, что в комнату вошли двое: знакомый уже бомж и жуткого вида старуха.
Если с бомжом еще можно было бы смириться – он тут живет, то старуха натолкнула на странные мысли. Что-то они с Глебом упустили. "Я жив. Охотился на ведьму в катакомбах под брошенной больницей. Она очень сильная. Провалился во времени. Ищите за огородом» – ведьма. Кир, с горечью подумал о том, что они – люди двадцать первого века просто непросто пропустили мимо ушей это слово, как незначительное. А ведь это именно она сотворила такое с его преподом.
Мерзкая парочка – так мысленно окрестил их Кир. Глеб, судя по бешеному взгляду тоже не ждал ничего хорошего от этих двоих.
– Кто вы? – спросила бабка.
Звук открывающейся двери в этой комнате в разы приятней твоего голоса, карга старая, – подумал Глеб. Бомж вплотную подошел к Кириллу и стал его обнюхивать с ног до головы. Причем, когда он дошел до лица Кира, тот не увидел ничего человеческого в его взгляде. Животное в человеческом обличье. Сходство дополнила слюна, капающая с немытой бороды старика. Или не старика. Еще у входа в катакомбы Киру показалось знакомым лицо этого бродяги. И только тут перед распятым учителем, который выглядел так, будто Его время остановилось, Кир понял, что это тоже Павел Анатольевич, но и не он.
– Да и черт с вами, милки. Вы свое на этом свете уже отжили. Пора на тот!
Ведьма подошла к Глебу, так близко, будто поцеловать собирается. Поднесла к губам свою руку, сжатую в кулак, развернула ее, и сдула с ладони какую-то пыль в лицо мужчине. Ничего не произошло. Только взгляд Глеба перестал быть живым. Следом подошла очередь Кира. Он пытался кричать на старуху, все силы,