Стук каблуков Татьяны Николаевны по полу так раздражает! Я пытаюсь сосредоточиться на сочинении, но она мешает. Всё мешает! Душно в классе. Откройте окно. Сказать или нет? А может, кто-то другой скажет? Я боюсь даже рот открыть. Не люблю обращаться к учителю или к кому-то вообще.
– Татьяна Николаевна, подойдите, пожалуйста, – пискнула я, собравшись с силёнками и подняв дрожащую руку.
Она, кажется, не расслышала, объясняя Вите, как правильно сформулировать ему свою мысль. Она даже головы не подняла. А у меня тоже были пару вопросов по сочинению. Господи, как душно! Разве другие этого не чувствуют?
– Подойдите, пожалуйста, – крикнула я громче.
Чувствую себя невидимкой. Мне иногда кажется, что, если я растворюсь, никто не заметит. Мне кажется, что я скоро исчезну. Меня никто не слышит, меня никто не видит. Меня нет.
– Вы подойдёте или нет? – сказала я нервно. Я чувствую, как закипаю. Я ощущаю горение кожи, кипение крови в жилах. Чувствую, что скоро взорвусь.
– Да иду я, иду, – наконец, отозвалась Татьяна Николаевна и неохотно пошла в мою сторону. – Какой вопрос?
– Уже никакой, – хмуро ответила и резко встала с места, направляясь к выходу. – Мне нужно выйти, – пробубнила я тихо, опустив голову. Не уверена, что кто-то услышал.
Мне хочется убить кого-нибудь. Её. Их, хихикающих у меня за спиной. Кого-нибудь. Чувствую, как руки дрожат от злости, как участилось дыхание, как участился пульс. Хочу убить кого-то. Хочу, чтобы обо мне говорили по телевизору. Не потому что хочу славы. Мне нужно, чтобы меня, наконец, заметили. Не просто смотрели, а увидели. Не просто слышали, а услышали. Не хочу быть просто звуком или искрой. Не хочу больше быть невидимкой. Мне хочется убить кого-нибудь…
… Прямо сейчас мне очень хочется убить Марину.
– Ты представляешь, он предложил мне просто остаться друзьями! МНЕ! После того, что между нами было! Я в бешенстве! – Марина негодующе кричала на меня.
– Из-за того, что у тебя теперь не будет личного портативного Феррари с шикарным коттеджем за городом? – мрачно усмехнулась я.
– Причём очень смазливого Феррари, – самодовольно поправила она меня. – Макс – самый выгодный и обеспеченный вариант за всю мою жизнь. Я не могу упустить такую возможность – жить в роскоши ближайшие лет пятьдесят.
Марину в парнях интересуют только деньги. И благодаря своему подвешенному языку и почти модельной внешности у неё неплохо получается их находить. Большинство студенток нашего вуза её ненавидят за это. Я, пожалуй, единственная, кому всё равно и на Марину, и на парней.
– Слушай, зачем ты так сильно красишь подводку? Ты ж итак вся чёрно-белая, как смерть. Такое ощущение, будто пытаешься выделиться, – ты выбрала крайне неудачную тему для поддержания разговора.
– Не мешай мне работать, – наконец, проговорила я грозным голосом.
– Вообще-то я тут, чтобы тебе скучно не было. Да и в общаге делать нечего, – Марина показательно разлеглась на моём стуле, заставляя меня стоять уже часа два.
– Поверь, мне не скучно. Вообще-то, – я выделила