будто в самом деле в чем-то виноваты.
– Да, в участке мы и без того побывали. Пару-тройку вопросов и отпустили бы!
– По словам Фанни, вы повеселились! – захохотал Сэм. – Один только шум наградил бы каждого из присутствующих внушительным штрафом и волонтерскими работами. Это не считая марихуаны, героина и прочих витаминов. Мало не показалось бы никому.
Пока Сэм говорил, он пристально смотрел на меня в зеркало, отвлекаясь временами на пустую дорогу. Это был молодой мужчина, еще недавно студент. Светлые торчащие волосы и рыжеватая щетина на щеках подтверждали его чисто английскую породистость. На нем черный фирменный спортивный костюм. Сэм одной рукой вел такой же идеальный, как и он сам, автомобиль. В зеркале отражались его слегка сумасшедшие глаза, красивые, обрамленные медной линией ресниц. Он мне нравился. Может, это из-за того, что мне абсолютно все тогда нравилось.
– Сейчас направо, до упора и еще раз направо, – очнулся я.
Я жил на северо-западе Лондона, недалеко от станции Садбери Хилл. Это тихое место долго застраивалось и заселялось, зато быстро обжилось и превратилось в уютное, ароматное и спокойное. Наш дом – стандартное трехэтажное здание с малюсеньким задним двором. Две спальни и просторная ванная наверху, внизу – кухня, туалет и гараж. На втором этаже – две комнаты. В одной из них поселился я в день моего приезда в город, а Леха в прошлом месяце переехал жить ко мне, сменив «страх и ненависть» в норд-исте на среднеклассовое удовлетворение. Кроме нас в доме жило еще три человека: два великовозрастных дядьки и тридцатилетняя мисс, с которой мы редко пересекались.
– Теперь куда?
– Останови здесь. Я дойду. Пешком ближе идти через лабиринты заборов, чем тебе на машине объезжать два квартала.
– Ерунда. Весь город проехал, как-нибудь и два квартала сумею.
– Тогда налево. Возле памятника велосипеду – направо.
– Это памятник? – опять громко рассмеялся Сэм, оголяя при этом ровные зубы.
– Ага.
На металлическом коробе, похожем на сундук, красовался велосипед. Обычная, незанимательная картина. Им никто давно не пользовался и он порядком заржавел, но сохранил былую независимость и гордость, поэтому каждый раз привлекал к себе внимание. Эта композиция не примыкала ни к какой вертикальной поверхности: ни к дому, ни к гаражу, ни к амбару, – она располагалась на небольшой асфальтированной площадке, тоже ни для чего не предназначенной. Мы прозвали ее «Байк Монумент» и, объясняя дорогу к нам, употребляли это выражение, для нас привычное, а для других звучавшее странно.
– Приехали, – я поежился на сидении, не зная, как попрощаться.
– Фанни, тебя что-то не слышно, – повернулся к девушке Сэм. – Ты уснула? Не спи. Тебе еще меня на обратном пути развлекать, чтобы я не вырубился за рулем.
– Я не сплю. Я пи-пи хочу.
– Парень, разреши даме воспользоваться туалетом.
– Конечно.
Я вспомнил, что в карманах после побега из квартиры Костика ничего не было. Ключи! Я растеряно поплелся к двери, не понимая, как