Йо-Йо в то время пытались привести в чувства других. Джемми выгребал из карманов нераскупленный товар и прятал его в разные щели: под резиновое покрытие, под подоконник будки, в замочную скважину. Художник из Уэмбли складывал мусор и одноразовую посуду в рабишный мешок, полные бутылки относил к столу-бару, вытряхивал из кальянов пепел и отчаянно оглядывался на дверь квартиры.
Те, кто сохранил способность передвигаться и с нею же способность думать, бессильно надеялись на редчайшую удачу не быть сегодня арестованными. Они не были к этому готовы. Может, как-нибудь в другой раз.
Я понимал, что в местной полиции, в отличие от родной, вряд ли бьют и насилуют и что сажать за решетку многих из присутствующих не будут. А меня так и вовсе, сотрудничая с дружественным Хоум Офисом, бесплатно вышлют прямиком в Россию и на конверте перечеркнут обратный адрес навсегда.
Вечер окончательно испортился. В оглушительном продолжении царила зловещая тишина. Мне и на это было наплевать: единственное желание, возникшее у меня тогда, противоречило обстоятельствам. Несмотря на лояльное отношение британцев к нетрадиционным парам, я не представлял себя застигнутым в мало интересной позе разъяренными полицейскими. Я наблюдал за спешными движениями Лехи и зверски его хотел.
Неопределенность томила, а страх гонял по венам адреналин. Опьянение спадало, и начинала ныть голова.
Загремели голоса и шаги, из-за двери вынырнула Смокки. Жестами застрявшего на необитаемом острове путешественника, адресованными случайно пролетающему над ним самолету, она обрисовала ситуацию. Леха рванул к двери, аккуратно щелкнул замком, несколько раз повернул ключ и беззвучно призвал всех на сооружение баррикад. Прежде шумные и пьяные ребята тихо, приведениями, зашевелились, таская, как муравьи, громоздкие предметы.
Борис с изумляющей хладнокровностью двигал полупустой бассейн. Попросил Йо-Йо ему помочь. Они так установили на конструкцию гигантский сосуд, что, получись у полиции вломиться, их окатило бы водой. Воображая картину до нитки промокшего полицейского, от неожиданности открывшего в три часа ночи в спальном районе стрельбу, я нервно хихикнул.
– Тоха, ты готов? Где Стюарт? – подбежал вспотевший вопреки ночной прохладе Борис.
– Понятия не имею.
Леха культурно, как будто в другой реальности, разговаривал с Фанни, терпеливо объяснял причины, умолял пойти с ним.
Неадекватна.
Я решил вмешаться.
– Фанни, прогуляемся?
– Тоха! Куда ты пропал, милый? Я скучала.
Леха в недоумении приподнял бровь, но уже в следующую секунду убежал.
– Пойдем! – резко произнес я, придерживая девушку под локоть.
– С тобой хоть на край света!
Мы обогнули вентиляционную трубу, и в темноте я наткнулся на что-то, что при близком рассмотрении оказалось Стюартом.
– Тоха?
– Ты чего тут сидишь? Тебя там все ищут!
– Я боюсь. Ужасно, да? Как маленький мальчик. Нет, это не из-за того, что я трус. Я никогда не попадал в подобные передряги.
Я наклонился