тех пор уж рота
Не глядит за жердь.
Стало хорошо, спокойно,
Словно всё опять
Православно и пристойно,
Как при букве ять.
Но как жить? Живут же звери
Вовсе без огня,
На замке не держат двери,
Не имеют пня.
Летом бабушка и внучек
Те же муравьи,
И, не покладая ручек,
В роще, меж травы
Собирают, зарывают
В чистом поле всё,
Даже немцев ограбляют
Спящих. Эх, житье!
Но зато страна родная,
Неба же никто
Не испакостил, сжигая
Русское Ничто.
Но зато, как прежде, степи
Безоглядны там,
Страшные на теле цепи
Не вредят мечтам.
Внучек, внучек, оставайся
Ты навек таким,
По родным полям скитайся
Маленьким таким.
Ты ж, бабуся, не старейся,
Хватит сотни лет,
Да на русском солнце грейся,
Лучшего ведь нет!
Ты ж, избушка, не валися,
Бури перестой,
Чтоб отсюда началися
Дни страны святой,
Той страны, что кровью чистой
Мы полили все,
Силой распяты нечистой
В дней своих красе.
У бассейна
Зеленый, мутный глаз бассейна,
Над ним мой черный силуэт.
Вокруг стоят благоговейно,
Незримо те, кого уж нет.
Я чувствую, что мертвых души
Со мною на воду глядят,
Как будто от кровавой суши
Спастись на мутном дне хотят.
А там без мысли, без улыбки,
Лениво шевеля хвостом,
Кружатся золотые рыбки
С бессмысленно раскрытым ртом.
Глаза их только отражают,
Как зеркало, юдольный мир,
Они не жаждут и не знают,
И жизнь их – безразличный пир.
Агатодемон
Агатодемон я, Дух Моря
Отныне, позабывший горе,
Покрытый кружевом алмазным
И зыбким жемчугом экстазным.
Итак, свободен я совсем,
И никакой не нужен шлем
Мне для защиты от врагов.
Ничьих не страшно мне шагов,
Ничьих звериных голосов.
Не нужен мне теперь засов,
Ни шапка-невидимка,
Ни Иудины ефимки.
Я сам себе и царь и раб.
И ни один уже мне краб,
Ни спрут, ни жадные акулы,
Ни человеческие скулы
Не страшны. Я сильнее всех,
Я голубой вселенной смех,
Я серебро и киноварь,
Я самый древний в мире царь.
Я мантией своею землю
Опоясал, я звездам внемлю,
Сестрам своим, но я звучней
Гармоний сфер, я всех слышней,
Когда алмазные полки
Моих коней идут на приступ,
Когда пустынные пески
Иль фьорда пасмурного выступ
Я покрываю жемчугом.
Я в измерении другом,
Я вечно старый, вечно новый,
Я ласковый, как мать, суровый,
Как в Иосафате Бог-Судья,
Я