не обманет?
Упоительнее всех нег
С чистотой быть беспечно-грубым:
Резать лыжами свежий снег
И девичьи неволить губы.
Будь названье твое цветок.
Утро, девушка иль страница —
Чистота, твой недолог срок,
Он всего лишь мгновенье длится.
Почему везде и во всем
Чистота или вся в былом,
Иль вот-вот облететь готова
От дыхания, взгляда, слова…
Чистота, как тебя сберечь,
Братом рядом с тобою лечь?
1955
154
Дряхлеют вечные слова.
И страшно пользоваться ими.
Они порой едва-едва
Живут под пальцами моими.
Напишешь и глядишь: уже
Они тускнеют на странице.
О, сердце, будь настороже.
Подумай, стоит ли трудиться?
Сердить людей, сердить богов,
Противоречить всем законам,
Чтоб мутной изморозью слов
Растаять на стекле оконном.
1953
155
С тех пор, как сердце заблудилось,
А тело продало меня —
Так хороша простая милость
Нетрудно прожитого дня.
Он начался кустом сирени
За приотворенным окном
И был без писем, без мигрени,
Без сожалений о былом.
Вот он уходит, потревожен…
Опять уже щемит виски…
Возьми меня с собою тоже
Туда, где все, как ты, легки.
1955
156
Вот она идет со мною рядом.
Девушка с «Онегиным» в руке.
Мы заброшенным спустились садом.
Мы выходим к дремлющей реке.
Растянулись на ковре весеннем.
Оба в золоте и синеве.
И пока презрительный Евгений
Возле нас скучает на траве.
А вокруг крылатым аллилуйя
Тополя и яблони звучат —
Родинку лукавую целую.
Ту что возле правого плеча.
Миновалось все, переменилось.
Дразнит лишь порой издалека.
И одна бессмертной сохранилась
Пушкинская легкая строка.
Та, что в то сияющее утро,
Той неповторимою весной,
Не нужна была совсем как будто,
А теперь – одна еще со мной.
1953
157
В том, что вчера не причиняло боли,
Уже сегодня странный привкус есть.
Еще, конечно, можно выйти в поле,
И закурить, и Фета перечесть.
Но даже в Фете, в поле, в папиросе —
Уже горчинка уходящих дней,
Предчувствие разлуки… Хочешь, спросим,
У смерти спросим (ей-то ведь видней!),
Что остается от благоуханных
Земных страниц, волокон и копен?
Она ответит: пепел безымянный.
И вот во всем мне нынче виден он.
1954
158
Последний трепет бытия.
Мучительное содроганье —
И вот уже свободен я
От неуменья и незнанья.
Зачем же книги я листал
И