не смогу заговорить с ним о той ночи в Нью-Йорке.
В середине урока сидящий возле Джошуа парень задает вопрос. Соблазн невероятно силен, и я хватаюсь за возможность взглянуть на любимого еще раз. Он тут же поднимает голову. Наши взгляды встречаются, и мои щеки словно охватывает огнем. Остаток урока я старательно отвожу взгляд, но его присутствие волнует меня все больше и больше. И мне кажется, что еще немного, и я сойду с ума от напряжения.
Несмотря на то, что наше с Джошуа расписание совпадает – английский, математика, основы государственного права, – остаток утра мне удается избегать его. Помогает и то, что он мастерски исчезает на переменах и опаздывает на уроки. Даже если идти до следующего кабинета, нужно пройти всего несколько шагов. Когда раздается звонок на ланч, я с облегчением нахожу Курта, и мы направляемся к дальней лестнице, по которой ходят реже всего. Это правильный путь.
– Ты с ним разговаривала? – спрашивает Курт.
Я протяжно и несчастно вздыхаю:
– Нет.
– Даже не удивлен, – усмехается друг.
И Курт начинает рассказывать о новенькой, с которой он познакомился во время урока программирования, высокой спокойной девушке, которая отлично владеет несколькими языками. Определенно, это его типаж, но я слушаю друга вполуха. Знаю, что веду себя как дура. И что есть более важные вещи в первый учебный день, в том числе то, о чем сейчас рассказывает мне мой лучший друг. Но мне так сильно нравится Джошуа, что я чувствую себя невероятно несчастной и ни о чем другом даже думать не могу.
В столовой Джошуа нет, и сомневаюсь, что он появится там, так как во время перемены видела, как он пробирался сквозь толпу в противоположную сторону. Его друзья окончили школу в прошлом году. Все до единого друга. Жаль, что я не настолько храбра, чтобы пригласить его за наш столик, впрочем, Джош всегда дружил с ребятами намного круче нас с Куртом.
Кроме того, Джошуа всегда держится в стороне. И к нему никто не придирается. Не то что к нам.
Словно в доказательство моей правоты Майк Рейнард – выпускник, который первым начал возмущаться во время речи Нейта, – толкает Курта в спину своим подносом с едой. От этого на капюшон толстовки моего лучшего друга выливается луковый суп.
Майк разыгрывает отвращение:
– Осторожнее, кретин.
Курт шокированно смотрит прямо перед собой. С его спины на пол шлепается ломтик багета с плавленым сыром «Грюйер». За ним бесшумно сползают кусочки лука.
Я краснею от охватившей меня ярости.
– Придурок! – злобно выдыхаю я.
– Что-что? Не расслышал, – ржет Майк, с притворным интересом наклоняясь ко мне.
Но я уверена, что он все прекрасно слышал.
Просто таким образом он хочет поиздеваться надо мной, посмеяться над моим всегда таким тихим голосом.
– Я сказала, что ты придурок, – громко и отчетливо, чеканя каждое слово, говорю я.
Майк улыбается, сверкая ровными, неестественно острыми зубами:
– Да? И что ты сделаешь мне, дорогуша?
Я