Анна Гутиева

Ханморская Древучесть


Скачать книгу

после Посвящения исправится?

      – Пф, все надеешься, что в ней что-то хорошее проявится. Хе, она же и-во-вая, – покрутила у виска Брянка.

      – Мы не знаем, – задергалась Соечка, будто от разговоров про иву у нее начинало везде чесаться. – В корнях-то Душаня лежала слишком большой для младенца. Она не росла под ивой, ее туда кто-то положил.

      – Ой, ты все о своем. И кто у нас на краю Мира вдруг завелся, чтобы младенцев-переростков подкидывать? – подбоченилась Брянка, приготовившись сражаться.

      Было видно, что спор о Душане – дело привычное, и у каждой в арсенале неубиваемые доводы.

      – Покрываешь ее, позволила одной жить. А я вот говорю тебе: ни одна древока не пожелает своему ребенку судьбы ивы. И даже такая мать, что бросила нашу чудинку, не стала бы совать ее под это темное дерево. Родилась она такая, и все тут. Помяни мое слово, Посвящение покажет, что ивовая Душаня, и по темному пути ей шагать.

      Тут из дома Соечки донеслись крик и шлепок. Тетка всплеснула руками и кинулась в дом. Брянка грозно осмотрела холм, виднеющуюся из травы крышу и, не увидев притихшую за трубой Душаню, ушла к себе.

      Душаня захлебнулась воздухом, закашлялась. Посвящение! И как она о нем забыла. Уже сегодня. Жуть: толпа древоков, вечно косящихся в ее сторону, настороженных и недовольных. И ей ли праздновать то, что она станет одной из них? Что может изменить глупое Посвящение? Древоки всегда будут отдельно, и всё потому, что у нее Песня. Песня в Древок-селении под запретом, и под запретом оказалась Душаня. Она поежилась и посмотрела на небо: если б можно было улететь прямо сейчас, как стаи пурушат, она, не задумываясь, взмыла бы ввысь.

      Над краем крыши показались осторожные черные усики. Много-много пар. Они повертелись во все стороны, пока не сошлись в одном направлении – к белой древоке. Душаня моргнула, небо ослабило хватку – древока выпала из него обратно на крышу и уставилась на усики.

      – Все в порядке. Правда, – ответила она шепотом. – Выползайте.

      Буканожки с жужжанием облепили Душанины руки, плечи, ноги, голову красными шариками.

      – Да, ночью пела. Я же нечаянно, – улыбнулась им древока.

      – Жжж-жж-жж, – возмутились буканожки и спросили, – жжжж?

      – Ага, видела теток. Брянка бушует, – пожала плечами Душаня, – наверное, еще кто-то слышал, но что я могу поделать? Если бы я могла не выпускать Песню, я бы не выпускала. Но она же бьется в горле и обжигается. Как не выпустить – сама ведь сгорю.

      В ответ раздался сочувствующий вжик.

      – После Посвящения? Думаете? – нахмурилась Душаня.

      – Жжж!

      Душаня просветлела и поползла с крыши в дом. Может, и правда, все будет в порядке, как нажужжали буканожки.

      В доме манила к себе высокая кровать в углу, где каждый матрац в башне из матрацев до самого потолка обещал провал в глубочайший из снов. Тяжело ей давалась борьба с Песней. Душаня силой воли заставила себя отвернуться, не спеша растопить печку и медленно поставить чайник. С веревки над печкой стянула полотняный мешочек с сушеной смородиной