произведенным эффектом, пошел в туалет снаряжать новый сюрприз и надолго пропал. Мы занялись своими делами.
Поздно вечером, когда большая часть жильцов нашей десятиместной комнаты уже подремывали, вдруг раздался отчаянный вопль. Лешка Муравьев, вернувшийся с танцев, как это часто случалось, сходу, не раздеваясь, рухнул на свою койку. Под ним что-то щелкнуло, и через секунду он почувствовал, что лежит в луже, а его штаны и одеяло под ним стремительно мокреют.
Все проснулись, недоуменно глядя на Лешку. А тот, ругаясь на чем свет стоит, и лапая себя за мокрые штаны, обескураженно метался вокруг койки, пока не догадался откинуть одеяло. На промокшей простыне лежал лопнувший презерватив. С продавленного матраса на пол струйкой стекала вода.
Поняв, что произошло, мы хохотали до коликов в животе, созерцая Лешкино возмущение. Он кинулся искать Витьку, но того и след простыл. Нарисовался лишь утром, перед спуском в шахту, – видимо ночевал у однокурсников в другой комнате.
*
На другой день все было проще и обыденней. Участковый, встретив нас в околоствольном дворе, провел по откаточным выработкам к тому месту, где шла погрузка руды из люков, смонтированных в стенке выработки. Откуда поступала эта руда, мы толком не представляли. Под одним из люков все пространство, в том числе и рельсовые пути, на которых стояли вагонетки, было залито бетоноподобной массой, из которой торчали разных размеров куски руды. Участковый был немногословен:
– Нужно погрузить эту парашу в вагонетки, – сказал он, махнул рукой на добрую дюжину совковых лопат, прислоненных к стенке выработки, и пошел куда-то дальше по штреку.
Мы недоуменно переглянулись, почертыхались, и после короткой заминки приступили к делу. Читатель и сам может представить себе, насколько привлекательной и высокоинтелектуальной была эта работа.
В последующие дни нас еще не раз привлекали к такому делу. Нужда в этом была постоянной. Вскоре мы увидели, что является причиной такого захламления выработок. Погрузку руды в вагонетки производили обычно два человека. Один управлял люковым затвором, поднимая и опуская его по мере заполнения вагонеток, голосом подавая команды машинисту электровоза о продвижении состава. А другой с ломиком в руках, который здесь называли «штричкой», выворачивал из люка крупные куски руды, которые порой застревали у самого выхода и мешали опустить затвор. Эффективность погрузки в значительной степени зависела от ловкости и физической силы рабочего со «штричкой», взаимной слаженности напарников в этой общей работе.
Самое неприятное происходило тогда, когда застрявший под затвором крупный кусок никак не удавалось выворотить в вагонетку. С обеих сторон от него начинала бурным потоком хлестать пульпа из воды и рудной мелочи с мелкими кусками руды. Сначала в вагонетку, а после её заполнения через вагонеточные борта на почву выработки и откаточные пути, заливая все вокруг. Люковой при этом судорожно поднимал и опускал