тем бесхитростным, мимолётным счастьем, глядя на дочь. Мир вокруг вспыхивает радужными переливами и жемчужными отблесками, воздух трепещет от рождающихся звуков, сливающихся в мелодию, создающую ощущение сказки. Иллари Таграт старался не упустить ни единого фрагмента всплеска радости, счастья, доброты и благодарности. Музыка вливалась приправой в каждый кусочек первого слоя великолепного блюда, приготовленного для него, Наместника Четвёртого сектора.
Впитав все крохи вырвавшихся наружу эмоций, дождавшись, пока стихнут последние звуки, Таграт выдержал паузу и погрузился глубже.
Эта же девочка, уже девушка, сидит перед клавиатурой концертного рояля. В зале только она и учитель. Старый профессор, опирающийся на крышку инструмента правой рукой. Левая не слушается после перенесённого удара. Но и одной руки хватает, чтобы раскрыть секреты мастерства. Ноты мелким плотным бисером заполняют строки большого белого листа. Между ними вспомогательные знаки, через которые композитор пытался выразить своё состояние и донести эту информацию до исполнителя. Но этого мало, недостаточно просто прочесть все символы и передать звуками скупо описанные чувства. Настоящий виртуоз обязан заполнить произведение собой. Между музыкантом и музыкой не должно остаться ни малейшего промежутка, ни струн, натянутых на мощную раму, ни клавиш, ни собственных пальцев. Только он и музыка. Только она и музыкант. Все посредники не имеют значения. Это пытается донести учитель до ученицы. И для этого вполне достаточно одной руки. Или взгляда глаза в глаза. Взгляда, через который на девушку смотрит шеф-мастер, подсказывая, побуждая.
Репетиция за репетицией, повторение за повторением. До полного изнеможения, до обморока от напряжения и усталости, пока в стенах небольшого зала не зазвучит музыка, способная проникать до глубин души, пока старый учитель не скажет: «Благодарю, маэстро, я не зря прожил свою жизнь».
Удивительный коктейль из усталости и удовлетворения, приправленный всё ещё гуляющим по коридорам консерватории отзвуками блестяще исполненного концерта для одного слушателя. Умиротворённая радость старика, которого смерть уже держит за безвольную руку. Цветные искорки проносятся вслед за ускользающими вибрациями, вспыхивая оттенками оранжевого и лилового. Ароматы сирени, лаванды и орхидеи смешиваются и заполняют собой пространство вместо затухающих звуков, последними слетевших со струн рояля. Плотный поток эмоций, воссозданный шеф-мастером на втором слое блюда выше всяких похвал. Иллари Таграту хочется ещё, и он погружается на следующий.
Блестящий концерт, посвящённый памяти учителя закончен. Лучшие произведения сыграны на бис неоднократно. Занавес опущен, воодушевлённая публика нехотя расходится по ночным улицам. Девушка возвращается домой. Дом всего через пару улиц от концертного зала. Комната родителей на втором этаже, а ей отдали всю мансарду, где есть спальня, отдельная