ряда. Собираюсь сесть.
– Не сюда. Вон туда садись.
Прохожу, куда сказали, – за второй стол. Они около меня обсаживаются полукругом, три мордоворота. До каждого расстояние вытянутой руки. Один сидит, как в фильмах, – спинка стула спереди, а он на нее локти пристроил. Паяльника дымящегося рядом не хватает. Глядят пристально, прямо в глаза заглядывают. Как будто признания ждут. Знал бы, в чем надо признаваться, – глядишь и признался бы – до того страшные дядьки с виду. Особенно когда никого вокруг нету больше.
– Ну, и что ты нам скажешь? – спрашивает ихний типа главный. Короткие волосы ходят ходуном на здоровенной голове.
– Смотря что спросите, – говорю. Дельного из себя строю, а голосочек-то дрожит.
– Как докатился до жизни такой? – бросает другой, с бычьей шеей.
– До какой? – переспрашиваю.
– Где твоя подружка?
– Какая подружка? – И тут же понимаю: глупость сморозил. Лишние подозрения только вызвал.
– Коноплина.
– Соня, что ли?
– Да. София Коноплина.
– Откуда ж я знаю. Самому интересно. С утра в школе нету.
– Самому интересно, говоришь? – подключается третий. Молодой, с дурацкой улыбочкой. С серыми разрушающимися зубами. – Ты ее когда в последний раз видел?
Задумываюсь. Ступор дурацкий напал. Молчу. Облизываю пересохшие губы.
– Что, не помнишь? – белобрысо ухмыляется Бычья Шея.
– Помню. Вчера вечером.
– Ага! – восклицает Большая Голова. Как будто я ему зацепку дал. И тычет в меня сосискообразным пальцем. – И где вы были?
– В кино.
– Что за фильм? – уточняет Серая Улыбка.
Я призадумался и ужаснулся: ни хрена не помню, что за фильм, хоть убей!
– Не помню, – честно ответил я.
– Да ла-а-а-а-а-а-адно тебе! – напирает Серая Улыбка. – Только вчера в кино ходили, а как фильм называется, не помнишь?
– Серьезно, – говорю. – Глупый фильм какой-то, комедия. Я не запоминал.
– Российская комедия? – Зачем спрашивать такое, не пойму толком.
– Нет, американская.
– А потом она куда пошла? – спрашивает Большая Голова.
– Кто – она? – туплю.
– Комедия! – выкрикивает Бычья Шея и ржет так, что аж щеки трясутся. На носу ажно сосуды проступили фиолетовые. Поржал, поржал, потом разом помрачнел: – Соня твоя – вот кто.
– Я ее домой проводил.
– До квартиры?
– Не, до подъезда.
– И что, видел, как она в подъезд зашла?
– Ну… да.
– А вот и неувязочка! – подлавливает меня Большая Голова. – Не заходила она в подъезд, потому как домой вчера не вернулась!
Типа: попался, щенок.
– Заходила, – говорю. – Честно. Проводил до нижней двери.
– Вы ссорились? – спрашивает Серая Улыбка, прищурившись хитренько.
Я собираю волю в кулак и вру:
– Нет. – И головой мотаю для убедительности.
– Точно не ссорились?
– Точно-точно, –