мама Сони.
– Я понял.
– Мы ее со вчерашнего дня не видели. Не знаешь, где она?
– Не, не в курсе. – Мне кажется, голос опять выдает во мне убийцу. Пытаюсь выдавить эмоцию, а получается безразличие какое-то.
– Вы ведь вчера виделись? В кино ходили, да? – Она, верняк, думает, будто я что-то скрываю.
– Ну да, было дело.
– И ты ее проводил до подъезда? – Блин, она что-то подозревает! Стопудово!
– Само собой.
– И она зашла в подъезд? Ты видел?
– Видел.
Молчит. Мучительно так. Типа, смесь безысходности и подозрения. И подозрение пока такое… как бы это сказать… смутное. Но это пока. Вот сейчас она положит трубку, у нее мысля в голове закруглится – и все, я стану главным подозреваемым. И хорошо, если не единственным.
В голове у меня в этот момент бардак. Во рту пересохло. Я думаю: может, сразу и выложить, что я Соню придушил и скинул в открытый люк канализации?
– Ты не знаешь, где она может быть? – Голос мамы дрожит. Она вот-вот заплачет прямо в трубку. – Мы уже всех обзвонили. Заявили в полицию.
Это-то я в курсе, что вы в полицию заявили. Собственной шкурой прочувствовал.
– У нее уже такое бывало пару раз… – продолжает она все тем же дрожащим голосом. И тут ее пробирает конкретный такой словесный понос. Она им как бы пытается заглушить истерику, которая рвется наружу.
А я про себя думаю: вот так новости! Оказывается, Соня уже уходила на ночь без спросу! И ничего мне не говорила…
– … ты знаешь, мы с мужем рано спать ложимся…
Еще бы. Конечно, знаю! Кому, как не мне, об этом знать.
– … спим крепко…
Угу, можно сказать, лично проверял.
– … Соня этим пару раз пользовалась. Мы просыпаемся: ее нет. Звоним, а она, оказывается, у Алины была, а нас не стала предупреждать – разбудить боялась…
Не помню, чтобы она у Алины хоть раз ночевала. Меня в эти дела не посвящали, во всяком случае.
– … а в этот раз позвонили – не отвечает. Тут же дозвонились до Алины. Соню вчера после школы она не видела. Никто ничего не знает. Я тебе сначала звонить не хотела…
Конечно, не хотела! Ты ж меня терпеть не можешь.
– … и ты тоже не знаешь. Господи, что же теперь делать… – Всхлипы.
Я хотел было сказать что-нибудь успокаивающее, но не успел: она отключилась, не попрощавшись.
Впрочем, это хорошо. Я бы все равно сморозил какую-нибудь тупую чушь. Маман бы меня еще больше стала подозревать в убийстве.
Слушайте, а как ее вообще зовут-то?
12
– Вот ты где!
Из-за угла нарисовался Пашка Коробов, мой лучший друг. Дружище, можно сказать. Бро. Все в нем хорошо – и денег в долг даст, когда надо, и прибухнуть не дурак, и про телок потрещать, и просто збс чел. Один у него недостаток – волосы сальные все время. Он, значит, утверждает, что типа моет их регулярно, а они сальные все равно. Что-то тут не так.
Утром я с ним не особо разговаривал. Настроения не было, понятное дело. У меня