должен рассказать.
– Вы в самом деле не знаете этого человека? – спросил Здрановский, не сводя с меня взгляда, словно душу желал прочесть.
– Нет, – ответил я. А в горле пересохло, будто я врал.
Он выждал мгновение – и поверил мне. Вздохнул:
– Вам нужно прочесть то, что прочёл я. Ничего более странного мне ещё видеть не доводилось.
Эти бумаги Третьяков, должно быть, и не особо прятал: всё равно постороннему человеку они никаких особых тайн не раскрыли бы.
Здрановский выложил на письменный стол в кабинете Леонида двенадцать тощих папок с заметками. Во всех сверху лежало по краткой анкете, и очевидно становилось сразу, что речь в каждом случае шла о «растениях». Или почти в каждом – на трёх анкетах стояли большие знаки вопроса в правом верхнему углу. Помеченные вопросом папки были сколоты скрепками с другими тремя попарно, и получалось как будто, что речь шла о трёх парах и шести одиночках.
Никаких имён в анкетах не упоминалось, но каждая папка, всё же, была озаглавлена то ли псевдонимом, то ли прозвищем. Сведения приводились в анкетах скудные: кое-что из биографии, особенности проявления «чужого», выбранный вид деятельности. Ещё в папках лежали и листы с заметками, обрывками фраз, схемами.
– Он много думал об этом, – заключил Здрановский. – Это, очевидно, что-то вроде рабочих памяток. И я думаю, должны быть где-то более полные данные, так сказать, нормально оформленные. Но я в квартире доктора я их не нашёл, ни в каком виде.
Леонид машинально кивнул: он почти не слушал, перебирал папки и всё не мог поверить в то, что видит. Третьяков изучал этих людей – эти «растения», возможно, что и не один год. Вон, в анкетах стоят даты первых встреч, все разные, с самой старой десять лет уже прошло.
– Я почитал всё это, – детектив открыл блокнот, пролистал пару страниц, – кое-кого можно узнать легко, но таких меньше половины. Остальных нужно вычислять. Вот на эту гляньте.
Детектив подвинул Леониду папку; анкета в ней была озаглавлена «Поэт». Перелётов начал читать, и вскоре у него вырвалось сдавленное:
– Ох, Первый…
Здрановский бросил на него странный взгляд.
– Это я, – мертвенным голосом произнёс Леонид, – смотрите… вот…
Детектив кивнул сочувственно:
– Именно так я и подумал. Видите дату?
Леонид видел, конечно же. Несколько лет назад.
Несколько лет он знал Третьякова, встречался с ним. Проходил лечение?
У него как будто закружилась голова, он осторожно положил свою папку на стол, потом открыл ту, что была с нею сколота. Ничего там не нашлось, кроме анкеты: знак вопроса, псевдонима ещё нет, три непонятных значка и дата первой встречи, так, очевидно, и не состоявшейся. Ведь назначена она была через два дня после смерти Третьякова. Доктор только-только собирался приняться за это «растение» и не успел.
– Почему шестеро разобраны по парам? – спросил Леонид.
– Они связаны, – ответил детектив. – По всему выходит, что