даму с медно-рыжей гривой волос, раздалась в стороны. Женщина в очках тут же уловила это движение и направила свои каблучки в образовавшуюся брешь.
– Вы Тамаева? – набросилась она на медногривую.
– Перестаньте орать, – процедила та.
– Что значит перестаньте орать? – возмутилась обладательница цокающих каблучков. – Тамаева Людмила – это вы?
– Изыдите.
– Что значит изыдите? Вы не отметились в ведомости. Вот: Тамаева Людмила – прочерк. Я за вас должна расписываться?
– Меня зовут Люсьена Тамм, – высокомерно заявила медногривая.
– Никакой Люсьены Тамм у меня тут не значится, – отрезала женщина в очках. – Вот, читайте: Людмила Тамаева. Читайте и расписывайтесь.
Медногривая смерила свою визави презрительным взглядом, с брезгливостью приняла из ее рук ведомость и шариковую ручку и небрежно, с видимым одолжением расписалась.
– А теперь оставьте меня в покое, – изрекла она.
– Что значит оставьте меня в покое? Расписывайтесь вовремя, тогда вас все оставят в покое.
– Это какой-то кошмар, – сказала Люсьена Тамм. – Откуда только вас таких берут? Из хора анонимных девственниц? Вы мне испортили настроение. Совершенно не представляю, как я выйду на сцену. Я сообщу организаторам конгресса, что вы хотели сорвать мне номер.
– Что значит я хотела сорвать номер? Вы на меня ваших проблем не вешайте, у меня своих проблем повесить не на кого.
– Я это заметила, – криво усмехнулась Люсьена и, развернувшись, величественно направилась в сторону зала.
– Видал, как Люсьена разошлась? – Ко мне подошли сзади потерявшие и вновь обретшие меня друзья.
– Интересная женщина, – задумчиво проговорил я, глядя вслед уходящей Люсьене.
– Стерва.
– Не исключаю. Она тоже иллюзионистка?
– А как же. С леопардихой фокусы показывает.
– Что? Леопардиха показывает фокусы?
– Леопардиха ассистирует.
– Сумасшедший дом.
– Наоборот. Безотказный трюк. Публика любит детей и животных.
– Интересно бы на нее глянуть.
– Наглядишься еще. Только поосторожней с нею – она психованная.
– Еще бы. С такой нервной профессией…
– Дубина! Не Люсьена психованная, а леопардиха ее. Хотя… Люсьена тоже. Пошли в буфет.
В буфете мы заказали по чашке кофе, а я, поскольку мне не предстояло выступать, взял к нему рюмку коньяка. До начала оставалось окола часа. Друзья мои, допив кофе, ушли готовиться. Я пропустил еще пару рюмок, выкурил сигарету и направился в зрительный зал. В зале уже сидело несколько человек – видимо, как и я, из числа приглашенных, а на сцене, в эффектном черном платье с подколотой к нему багровой шалью, стояла Люсьена Тамм, нежно возложив сжимающую поводок ладонь на загривок пятнистой, внушительных размеров леопардихи. На безопасном расстоянии от них расположился фотограф, нацеливший на укротительницу и ее питомицу объектив своей камеры.
– Спокойно, Зосенька, спокойно, – ласково, но твердо приговаривала Люсьена Тамм. – Пора бы уже привыкнуть к подобным