Жизнь и приключения Сергея Сельянова и его киностудии «СТВ», рассказанные им самим (с иллюстрациями)
по тексту, он его разукрасил яркими диалогами, и все это было на пятерку защищено».
Получив диплом с отличием, Сельянов оказался на свободе, без работы и без средств к существованию. Вернулся в Тулу, пошел работать к Жукову методистом, хотя кинолюбительство уже не привлекало, а главное – надо было закончить «День ангела». Тогда Сельянову и в голову не приходило, что эта работа продлится семь лет.
«Отчаяние – это не про нас»
На вопрос, зачем фильм вообще было снимать, если его нельзя было не то что показать, но даже и говорить о нем не рекомендовалось, Сельянов отвечает, что «Сережа Астахов был знаком с актером Афанасием Тришкиным (который у нас в финале читал один из монологов), а тот, в свою очередь, был знаком и даже дружил с Элемом Климовым, и это была единственная связь с миром большого кино – за пять лет ВГИКа никаких знакомств не приобрели, кому мы были нужны, сценаристы, не написавшие ни одного сценария…
Родился такой план: мы кино доделаем и через Афанасия покажем Климову. И на этом все. Мы понимали, что обнародовать этот фильм мы не сможем, но, конечно, мы хотели услышать подтверждение от больших кинематографистов, что да, это кино, и мы чего-то стоим».
Что будет, если фильм Климову не понравится, не обсуждалось. Как не обсуждалось, что будет, если информация о подпольных съемках дойдет куда не надо: «Мы не боялись, хотя знали, что могут запрессовать по полной. По ВГИКу ходили слухи, что кто-то делает кино про Ленина и Сталина, мы это слушали и улыбались. Все молчали: и те, кто нам помогал, и те, кто делал что-то за деньги. Юре Арабову в какой-то момент показали черновой монтаж как человеку с большим вкусом и товарищу, чтобы он что-то сказал как свежая голова. А так в глубокой тайне хранили, государство полностью контролировало идеологическую сферу, монополия на профессиональное кино была у государства».
Сначала вся компания предполагала, что когда фильм посмотрят и оценят, можно будет и дальше так снимать. Сельянов к тому времени уже написал сценарий по повести Гоголя «Вий», чего порожняком сидеть.
«Но, – вспоминает он, – мы недооценили, что услуги в подпольной экономике покупать оказалось сложно. Люди боялись. Одно дело пленку проявить, это одноразовое дело, а совсем иное – ночами сидеть в студии ВГИКа и смена за сменой звук писать.
Мы монтировали фильм как немой, в Туле даже не было монтажного стола: в лаборатории две бобины на столе стоят, перемоточные, два таких блина, мы тут же поместили проектор «КН-17» без звуковой дорожки, делаем склейку, заряжаем проектор, запускаем и смотрим, склеилось или нет. Просмотрового окошка не было, посмотрели – на экране – и подклеиваем еще два кадрика, или вырезаем. Опыт монтажа у нас был, рука набита, но вообще это странный способ. Хотя был и плюс – мы фильм все время на экране смотрели, как Алексей Герман, кстати, который в последнее время так и работал: сделает склейку, спускается с пятого этажа на четвертый на «Ленфильме», заряжает аппаратную и смотрит.
Чтобы