студентка как ни в чём не бывало дремлет, хмурясь от неприятного сна. Её соседка по парте, тощая блондинка в очках с толстыми стёклами, толкает спящую локтем под рёбра.
– Алиса, – зовёт она шёпотом, прекрасно сознавая, что все присутствующие слышат её. Под пристальным взглядом смеющегося герра Фишера девушке делается неуютно. – Алиса, проснись!
Она разлепляет веки, лениво и медленно, и туманным взором осматривается. Как быстро всё переменилось! Алисе нехорошо от этой перемены.
Мало кто знает, но на самом деле людей будить нельзя. Человек может смотреть сон, а вы никогда не знаете этого наверняка и частенько ненароком из этого сна его вырываете. А может, там ему и самое место? Может, сонные дела без вашего спящего соседа никак не разрешатся? Одно я вам скажу точно: если вы вдруг вздумаете сбежать посреди сна, сами или по чьей-то вине или указке, вас, скорее всего, больше в этот сон не пригласят.
Ещё одна причина, по которой не стоит будить людей – это ненормально быстрый переход из одного места в другое. Положим, вы сидите в своей квартире и пьёте чай с баранками, как вдруг вам звонит сосед из квартиры ниже, сообщает, что у него есть полбутылки неплохого рома, и предлагает присоединиться к распитию. Конечно, если под вами вдруг провалится пол, и вы рухнете на соседскую кухню вместе со стулом и чашкой – это будет быстро, однако такие способы перемещения обычно плохо сказываются на соседях и состоянии полов. Да и спешка в некоторых делах совсем ни к чему! Мир не рухнет, если перед тем, как спуститься на этаж, вы доедите злосчастную баранку и допьёте свой чай.
Алиса обо всём этом прекрасно осведомлена, и потому единственный вид, в котором она признаёт будильники – разбитый и не подлежащий восстановлению. По этой же причине – не считая любви к рассветам, ранним утрам и чувству общности с другими одиночками в такие минуты – Алиса не спит по ночам. В противном случае тётка разбудила бы её, и очень скоро у Алисы не осталось бы таких снов, куда её приглашали бы, а Алиса как раз из тех людей, которые, несмотря на приверженность одиночному образу жизни, дорожат разного рода приглашениями. И вот теперь её самым нахальным образом будят!
Герр Фишер смотрит на проснувшуюся с блаженной улыбкой, с какой смотрят на детей, животных и умственно-отсталых. Не будучи до конца уверенной, к какой категории её можно отнести, Алиса осматривает себя: она больше не муравей.
– Ах, Фишнёфая! – по-доброму усмехается герр Фишер, поняв, что эта студентка из той группы, которой за свои поступки не стыдно. – Скашите нам, фы читали «Фауста»?
– Читала.
Улыбка немца становится шире и довольнее – вид у него гротескно-добрый, как у самодельных скульптур на детских площадках, которые, хотя и улыбаются, вселяют ужас и, вероятнее всего, призваны отпугивать от площадок алкашей.
– И что же фы поняли?
– Что не стоит травить мать, чтобы привести на ночь мужика, например.
– Ах, Фишнёфая! – смеётся