– был один, – отозвался Воропай. – Но ты такой бедлам поднял, что все село всполошилось.
– Эй, волчище! Не трожь старосту, иначе шкуру спущу! – послышался с крыльца знакомый, с хрипотцой голос княжеского дружинника.
– Это кто кого трогает? – рявкнул в ответ Горихвост. – Видел бы ты его дубину!
– Отпусти его! – не унимался Нежата.
Рядом с дружинником шушукались сыновья Воропая. Громче всех слышался голос старшего, Головача. Кто-то растянул порванную гармошку, брошенную на дороге – она тоскливо пожаловалась на судьбу.
– Нежата, посторонись! – запыхтел на крыльце голос розовощекого княжича. – Дай мне сразиться с волчком!
– Не время храбриться, Святополк Всеволодич, – попытался унять юношу опытный воин. – Этот зверь может старосту изодрать, а уж тебя и подавно. Князь мне этого век не простит.
– Да я его сам задеру! – пискнул юноша. – Вон у меня какой меч!
Горихвост от души расхохотался и сквозь закрытую дверь закричал:
– Нежата, пусти его ко мне! Мы по-приятельски потолкуем. Может, княжич научит меня уму-разуму? Мы в лесу звери темные, неученые…
– Не шути так! – горячо зашептал Воропай. – Скоро все село соберется, как бы клеть не подпалили. Тогда нам обоим живыми не выйти.
– Как бы рад был убийца, если б избу вместе с нами спалили, – ощерился вурдалак. – Нет покойника, нет места преступления, нет улик. И последний родич больше не отомстит. Только я ему такой радости не доставлю.
– Эй, волчище, сдавайся! – неуверенно крикнул с крыльца воевода Видоша. – Мы избу окружили, тебе некуда деться!
Горихвост кинулся к волоковому оконцу и со скрипом выдернул из узкого проема деревянную доску-заслонку. На дворе, залитом лунным светом, мелькали призрачные тени. Силуэты людей с косами и цепями в руках сновали меж овином и хлевом. Из-за гряды колотых дров, аккуратно уложенных вдоль забора, выглядывала остроконечная шапка бортника Пятуни. За ломаной телегой блекло сверкнула лысина печника Жихаря.
– Не уйти тебе! – зашептал за спиной Воропай. Его рыжая с проседью борода затряслась, как в лихорадке. – Давай выйдем по-доброму, тогда, может, тебя и помилуют.
– Помилуют, как же! – желтый клык вурдалака блеснул в лунном свете. – Моего батюшку с матушкой так помиловали, что костей не осталось. А теперь вот и дед на леднике остывает. Видно, тоже помилованный.
– Так не мы это! – карие, глубоко посаженные глаза Воропая забегали по сторонам. – Владыкой Родом клянусь, это не наших рук дело.
– Чьих тогда?
– Лутошкиных! Все улики на него указуют.
– Зачем Лутохе убивать старого колдуна? Да еще мучать его перед смертью?
– Так ведь черная книга пропала. Мы весь дом обыскали – ничего не нашли. Этот хитрюга не такой дурачок, каким кажется – даром что в шахматы всех обыграл. Он себе на уме. То и дело заводит разговор об ушедших богах. Врет, будто они вернутся, и устроят над всеми ужасный суд. Каждого спросят, кто как вел себя, пока их не было, и каждому воздадут