не может расправиться с обидчиками. Так и ходит с синяками.
– А кто его бьет? Ты знаешь? Вы ведь там всегда вместе.
– В туалете мы не вместе, а бьют его именно там.
– Так пусть он не ходит в этот туалет! Пусть на другой этаж ходит!
– Нам можно ходить только в туалет на первом этаже, где мы учимся. На другие этажи нас дежурные не пускают.
– А как же тогда те хулиганы к вам пробираются?
– Они… Не знаю… Но они достали уже! Да и Вовка меня достал! Ходит с синяками и говорит, что не может почему-то дать отпор. Говорит, что как увидит их, этих хулиганов, так его как будто парализует. Трус!
– Может ему в школе вообще в туалет не ходить? До дома терпеть? Вы же полдня всего там. Это я целый день в своей гимназии, и мне надо, а ему-то можно и потерпеть.
Я с содроганием вспомнила толстую громкоголосую уборщицу, орущую у туалета на детей. Из-за нее я очень мучилась из-за туалета и шла туда уже в самом критическом случае.
– Да ты не понимаешь… – Машка посмотрела на меня. – У нас в школе вообще всех обижают. У меня, например, деньги несколько раз отнимали.
– Кто?
– Хулиганы из нашего класса.
– Из вашего?
– Да. У нас ведь не православная гимназия. У нас если мальчишки разойдутся, то начинают пинать под зад всех девчонок и орать при этом: «Жопой к стенке!» Если ты спиной к стене не успела повернуться, то тебя больно пнут.
Я представила, что меня какой-то мальчишка пинает под зад… Но это же унизительно! Это просто ни в какие рамки не лезет! Я бы, наверное, просто умерла от такого унижения. Как хорошо, что я не учусь в этом кошмаре! Да моя толстая уборщица у туалета просто ангел, по сравнению с этим кошмаром!
– А еще, когда мы переодеваемся на физкультуру, то к нам заходят старшие пацаны, и тех девчонок, которые оказываются в это время в трусах, начинают хватать за письки. Меня раз схватил один придурок, так я ему чуть зубы не выбила. Как дала ему по морде! Я ж большая, сильная! – Машка горделиво приподняла подбородок.
– Маша, какой ужас! – только и могла воскликнуть я. Если бы меня кто-то так вот… Я может тоже по морде дала, но такое унижение… Какие-то придурки вламываются к девочкам, цапают их, и никто не приходит на помощь…
– А учителя знают об этом? – спросила я.
– Не-а. Их же нет там.
– А родители? Надо рассказать родителям. Ты говорила об этом маме?
– Маме? – Машка пожала плечами. – Такое маме стыдно говорить. Нет уж… Я сама справляюсь. Я большая и сильная. Это пусть слабенькие жалуются.
В последних числах мая нас отпустили на летние каникулы. Наконец-то мы были свободны! У нас с Машкой остались только занятия гимнастикой, а Вовка продолжал ходить на борьбу. Но заниматься мы должны были только до июля. Дальше все тренера уходили в отпуск.
Мы снова начали вместе гулять во дворе, подолгу сидели у Вовки дома. В его квартире,