была бы принята в штат, если бы не предпочла пение в кабаке. Марина была на три года старше Сони и пела в кабаке уже тогда, когда откликнулась на призыв Саши Кольцова играть в театре. Марина приходила в театр из кабака и из театра возвращалась в кабак.
Да, несколько раз Соня бывала в этом кабаке и до поздней осени 2002 года, но тогда просто: зашла, поговорила с Мариной и ушла. А теперь Соня приходила часто. Она слушала, как Женька поет «Две свечи» Миши Шуфутинского, «Море, море» Антонова, «Ты, ты, ты!» Киркорова и как они вдвоем с Мариной поют «Желтые листья» Паулса. И Марина пела «По диким степям Забайкалья». Грустно, грустно пела Марина. Как молодая девушка может петь с такой грустью? Потому ли, что театр потерял талантливую актрису?
В те вечера, когда в ресторане не оказывалось ни других актеров, ни бывших школьных товарищей или других знакомых – и такое случалось весьма часто, – Соня за столиком сидела одна. Тогда к ней всегда подходила Марина, они говорили, слушали, как Женька поет «Калину красную». В один из таких вечеров Марина сказала: «А может быть, мне надо было остаться в театре? Может быть, я смогла бы играть Машу в „Чайке“?» Но через пару минут Марина уже была на сцене среди музыкантов. Марина женственно и грустно пела «По диким степям Забайкалья», или «Степь да степь кругом», или «Ямщик, не гони лошадей!». Женька часто оставался на сцене и подпевал Марине. Песня тогда звучала грустно в два голоса. Женька подпевал Марине, если Соня за столиком сидела не одна. А если одна, то Женька спускался в зал, садился рядом с Соней, и они вдвоем слушали грустный голос Марины: «Может быть, мне надо было остаться в театре? Может быть, я бы играла в „Чайке“?»
Чайки летают над крышей театра в провинциальном городке и кричат: «Которая из нас? Которая?» А на российских просторах тысячи театров и сотни постановок «Чайки». Сотни Нин Заречных по всей бескрайней России. Сотни чаек. Они летают над Русью и кричат: «Которая? Которая из нас?»
Поздней осенью 2002 года Соня Гардина начала приходить в ресторан городка N. Она приходила по тем вечерам, когда играл ансамбль, пели Марина и Женька. Соню приводила сюда боль внезапного одиночества. Соня слушала грустные песни и плакала. Вскоре на столике Сони, рядом с кофейной чашкой, уже всегда стояла рюмка водки. Она пила кофе с водкой, слушала грустные песни и часто плакала о том гробе, который поздней осенью привезли в село Ермолаевка.
А потом началась «Чайка». В конце года на доске объявлений появилось расписание ролей. Она, Соня Гардина, единственной будет играть Нину Заречную. В середине января начались репетиции, и с крыши театра в первый раз к ней подлетела птица, которую зовут Чайка.
– Я одна из тех, кто летает над крышей театра, меня так и зовут – Чайка.
– А я Соня Гардина, я в «Чайке» Чехова играю Нину Заречную.
Когда они с Чайкой сидели в кафе, Соне нравилось наблюдать, как птица пьет чай и пощипывает булочку. Птица ведь пьет чай по-другому, вроде клюет, невзирая на то, горячий это