будто силясь вспомнить что-то.
– Вы садитесь, – предложил я ему, воспользовавшись возникшей паузой.
– А? Нет, нет. Да, вспомнил. Вот что я зашел… Мы тут, вы уже поняли, наверно, живем сообща, так сказать, коммуной, у каждого – свои обязанности… Я вам хотел показать наше хозяйство, мы сами производим продукты, ну, вы увидите… Есть корова, куры, поросята, огород, сад фруктовый, – в его тоне явно сквозила гордость за перечисляемое и было видно, как он сдерживается, чтобы не назвать все остальное и не быть смешным. – Все создавалось понемногу, а некоторые вещи были здесь еще до моего приезда. Самый старый среди нас был отец теперешнего сторожа. Он умер всего три года назад в преклонном возрасте, но почти до последнего своего часа выполнял свои обязанности, работал потихоньку, так за работой и помер… А потом и внук его скончался сын сторожа… Вам жена его, наверно, уже рассказала?.. Это была его комната… Так вот… О чем я?.. А! Ну, значит, мы давно распределили между собой обязанности и выполняем каждый свою работу. И вам найдется дело. Сами понимаете, нельзя вам в сложившихся обстоятельствах быть не при деле. Следующий поезд неизвестно еще когда придет, а пока…
– Разумеется, – сказал я. – Я готов делать любую работу, какая понадобится.
– Да? – спросил он чуть недоверчиво и было заметно, как словно гора свалилась с его плеч, видно, он не очень-то надеялся на мою покладистость; настороженность с их стороны к новому человеку вполне понятна. – Я очень рад, что вы так сказали, – бесхитростно проговорил он. – Нам тут, сами понимаете, дорога каждая пара рук, нас не так-то много, а дел гораздо больше, еле справляемся. Когда вот так живешь и можешь надеяться только на себя, чтобы не умереть с голоду, это ведь совсем другое дело, верно? Это ведь не в городе на всем готовом, – он опять замолчал.
– Понятно, – сказал я, видя, что он не собирается продолжать. – Может, вы присядете?
– О нет! – встрепенулся он, оторвавшись от своих мыслей.
– Я хотел только позвать вас немного подкрепиться, а потом, если хотите, мы осмотрим наше хозяйство и найдем вам какую-нибудь работенку. Вы что умеете? – спросил он. Вопрос этот своей необычностью резал слух, был не из того мира, от куда привез меня Поезд; он, этот вопрос, был слишком из их мира, чтобы не повиснуть в воздухе этой мрачной комнатки. «Вы что умеете?» – спросил этот человек, и фраза его какое то время еще продолжала звучать у меня в ушах, как качает ветку давно улетевший ветер. Я стал вспоминать, что я умею существенного, что могло бы пригодиться в данной ситуации. Не ерунду, вроде бумагомарания, чем нравилось мне заниматься в «той» жизни (вот еще интересный момент: с моим появлением здесь у меня, как, наверно, и у них, словно прошла черта по жизни, деля ее на два периода – до попадания в призрачный Городок и после того, как я очутился здесь, на станции), не ерунду, которая в большом обществе, в многолюдных городах может прокормить, а настоящее. Настоящее! Что же я умею?..
Я немного занимаюсь точечным массажем и иглоукалыванием.