глупый юнец, подставивший змее руку, был слишком богато одет, – вздохнул Гафур. – Ты знаешь, Архол, как хорошо я чувствую запахи. От него пахло дорогим одеколоном, который нельзя купить в простой парфюмерной лавке. Его будут искать!
– Тебя преследуют запахи, Песчаная Змея? – усмехнулся горбун. – Может быть, ты считаешь, что настало время выйти из игры? Только скажи! Мы с Абделькадиром позаботимся о том, чтобы запахи и краски этого мира перестали тебя раздражать.
– Я не говорил ничего подобного! – Смуглое лицо Гафура сделалось пепельно-серым. – Я только хотел сказать, что нам следует быть осторожнее. Цирк начинает привлекать слишком много внимания…
– Ерунда! – Архол снял котелок с огня и принялся обмакивать в горячую жидкость заранее подготовленные узкие полоски ткани. – Вспомни громилу-боксера Ахмеда. Он был довольно популярной личностью. Когда исчез, полиция даже попыталась предпринять расследование. И что? Мы не оставляем следов, дорогой Гафур, и оставляем всех с носом.
Песчаная Змея буркнул себе под нос что-то неразборчивое, горбун закончил возиться с тряпками.
– Распахни халат и ложись как можно ближе к костру, чтобы я мог рассмотреть то, что придется врачевать в этот раз.
Гафур растянулся на земле и раздвинул полы халата. На его животе зияли две страшные раны. Кожа вокруг них почернела и воспалилась.
– Ого! – Архол покачал головой. – Сегодня ночью ты зашел слишком далеко в стремлении понравиться публике. Интересно, как в таком состоянии ты ухитрился не только идти, но и тащить на плечах тяжесть?
– Я старался. – Гафур приподнял голову и с беспокойством смотрел на свои раны. – Очень плохо?
– Безнадежно! – хихикнул горбун. – Началась гангрена…
– Что?!
– Не дергайся! Я еще не договорил, – Архол приложил мокрую ткань к изуродованному животу. – Было бы безнадежно, если бы твой одноглазый друг не знал целебных свойств одной травы. Когда-то я собирал ее на Эсквилинском холме в Риме. Там тоже было очень старое кладбище. Гниющие трупы рабов, сваленные в большие ямы, создавали прекрасные условия для роста колдовской травы. Сила ее была такова, что будила от вечного сна мертвецов. Золотое было время! Все испортил Меценат. Он решил исправить дело и разбил на Эсквилинском холме сады. Красивые, но совершенно бесполезные для таких, как мы. Да, Гафур, настоящей травы теперь уже не достанешь, а та, что растет здесь, годится лишь на то, чтобы латать дыры в твоем животе. Все!
Архол снял с живота полоски ткани. Раны затянулись бесследно, не осталось даже шрамов. Гафур встал.
– Спасибо, Архол, но…
– Что еще за «но»?! – поднял голову Архол.
– Ты говорил о том, что собирал траву на Эсквилинском холме до того, как Меценат разбил свои сады.
– У тебя не только отменное обоняние, но и отличный слух!
– Но, Архол, это ведь было давно. Очень давно…
– То, что давно для тебя, Песчаная Змея, для меня было словно вчера. Хватит молоть языком! Волоки сюда нашего укушенного.
Гафур