– гораздо больше, чем в их городской квартире. Напротив входной двери стоял массивный буфет, наверное, времен Ильи Муромца. На припавшей пылью полке лежал осколок зеркала, стояли пустые трехлитровые банки со следами ржавчины. На одной из них Степка увидел бурый отпечаток пятерни.
Слева от Степки находились две двери – одна запертая, низкая и узкая, вторая, выкрашенная в белый, тяжелая, деревянная с железным крючком снаружи. Это показалось Степану странным – словно его прадед запирался в коридоре от кого-то, кто был в доме. Степка откинул крючок и потянул на себядверь – с другой стороны она вся была исцарапана, следы когтей отчетливо виднелись и на дверной коробке. Впервые Степка ощутил, как его пробрал холодок, но тут же отогнал дурную мысль – у деда наверняка была собака, очень крупная собака, вот он и запирал ее в доме…
Позади, с протяжным скрипом, захлопнулась входная дверь.
В кухне царил полумрак – лампочка перегорела, а окно было занавешено черной рваниной, и мама попросила Степу немедленно снять тряпку.
– День еще, а мы в потемках. Я пока к соседке схожу, а ты сумки разбери, пожалуйста.
Степа подвинул табурет, сдернул это подобие занавески и заорал от неожиданности. Прижавшись к стеклу безносым лицом на него взирала… смерть. Степка отпрянул и грохнулся со стула, больно стукнувшись головой об пол. Ужас объял душу, заставил отползти в угол, и замереть, сжавшись в комок. Сейчас она подастся вперед и стекло осыпется на пол мелкой сверкающей крошкой. Смерть влетит в дом, шурша черным саваном, взмахнет косой, рассечет надвое, заходясь ледяным смехом, а потом спрячется за дверью и дождется Степкину маму… мысль о маме заставила Степку задвинуть страх на задворки сознания. Ну уж нет! Сейчас он схватит что-нибудь поувесистей и пусть только сунет к ним свои костлявые лапы! Стараясь не упускать смерть из виду, он протянул руку к стоящей тут же, в углу, кочерге, сомкнул пальцы на железной ручке. Время остановилось, застыло и Степка барахтался в нем, точно муха в бочке густого меда.
Понадобилось минуты три, показавшиеся Степке целой вечностью, чтобы он понял – смерть и не думала нападать. Глядела на него неотрывно пустыми глазницами, скалилась кривыми зубами, совсем как хэллоуинская маска Макса Фандеева…
Ну да, маска и есть!
Злясь уже на самого себя, – надо же, мастер ужасов, повелся, как первоклассник, вылез из укрытия и бросился на улицу. Сто пудов, шутник где-то рядом, ждет не дождется исхода розыгрыша! Степка сжал кулаки.
Глава 3
Местный Петросян оказался здоровяком, года на три старше самого Степки. Левую сторону его лица обезображивали старые ожоги.
– Ты сделал? – Спросил мальчик, подлетая к шутнику. В руке Степка сжимал маску (остряк нацепил ее на древко метлы и подставил к стеклу).
– Ну-у-у, – протянул здоровяк. – Допу-устим.
Ответа оказалось вполне достаточно – хилый Степка размахнулся и, вложив в удар всю злость, впечатал кулак в вздернутый нос. Здоровяк пошатнулся, но устоял на ногах. С левой ноздри