в пол. Этот кусочек пола она знала наизусть. Каждый миллиметр, каждую трещинку, каждый бугорок. Уткнувшись в него взглядом его, она старалась обнаружить новые детали. А ещё Лилит любила фантазировать. В своём воображении она представляла, что цементный серый пол – это чистый холст. А когда на него падали капли крови, Лилит старалась дотянуться пальцами и размазать их. Тогда холст начинал оживать, и Лилит могла увидеть на нём зверушку или дерево, а иногда даже целый пейзаж.
Ещё несколько шлепков, и Лилит почувствовала, как по её спине потекло что-то тёплое. Наверное, мама растеребила ещё незажившую рану. Лилит с сожалением подумала о своём платье, которое было и так застиранное и даже с заплатками. Возможно, она походит несколько дней с пятнами. Хорошо, что на красном они будут не так заметны.
Но эти размышления прервал поток боли. Вот оно. Началось. Боль была не от маминого ремня, она вгрызлась внутрь тела и расползалась по венам. Боль усиливалась, когда дедушка начинал говорить нараспев непонятные слова, при этом прижимая к затылку Лилит деревянный предмет.
Лилит вырывалась, но папа и тётя крепко держали её. Они всегда приходили в самом разгаре порки. Папа не любил смотреть, как Лилит корчится от боли. Как она выворачивает руки и стучит ногами. Папа вообще меньше всех принимал участия в жизни Лилит. Он целыми днями пропадал в огороде. Лилит знала, что папа выращивает плоды, которые они употребляют в пищу. А ещё папа присматривал за петухами и чёрной козой, которая давала горьковатое молоко.
Все остальные члены семьи почти весь день проводили в доме. Только дедушка уходил рано утром по воскресеньям куда-то. А когда он возвращался, то он него пахло чем-то сладким, цветочным.
Дедушкина речь стала быстрой, а боль в теле почти нестерпимой. Но когда Лилит была на грани потери сознания, всё резко прекратилось.
– Вставай, – сказала мама, вешая ремень на место.
Лилит поднялась на ноги. Её голова гудела, руки дрожали, а ноги подгибались. Дедушка толкнул Лилит в спину, чтобы поторапливалась, в тот же момент слабый отголосок боли кольнул её. Но это был пустяк. Лилит поднялась в ванную и открыла воду. Ей очень захотелось принять душ, но это было разрешено только раз в месяц, поэтому сейчас Лилит умылась холодной водой, которая тут же смешалась со ржавчиной и кровью. У неё ужасно саднило шею возле позвоночника. Она потёрла беспокоящее место, и обнаружила на пальцах следы крови. После побоев у неё часто кровило пятно на шее. Лилит могла лишь на ощупь определить округлые очертания, выпуклость, но она не имела возможности рассмотреть болячку. В их доме не было зеркал. Они были запрещены, но Лилит любила тайком разглядывать своё лицо вечером, когда темнело, в отражении окон. Она не знала красивая она или нет, потому что за всю свою жизнь она общалась только с мамой, папой, дедушкой и тётей. Все вместе они жили в собственном деревянном доме с небольшим участком, куда Лилит дозволялось выходить только вечерами и под присмотром кого-то из старших.
У Лилит было строгое расписание дня. После утренней порки