долго ждал посланника царя,
Разумного и честного Копрея.
Тот оробел, но тут же, осмелев,
Поведал с простотою очевидной:
– Причиною всему – немейский лев,
Что порождён Пифоном и Ехидной.
Как будто бы всё вымерло окрест
Спокойнейшего города Немеи:
Бежало всё живое с этих мест,
Спасения от зверя не имея.
Его простым и смертным не свалить,
А ты бы смог, я сердцем это чую —
Прядёт Клото[9] на совесть жизни нить,
Вплетая щедро силу неземную.
Мойры – богини судьбы. Группа Дебе.
Убей злодея! Он живому враг,
Он смерть творит (а может смерти ищет),
Пусть пастухи стада пасут в горах
И люди возвращаются в жилища!
Оставив дом с предутренней зарёю,
Геракл спешил, как в марше боевом.
Быки в крови мерещились герою
И люди, пожираемые львом.
Он гнал себя: «Скорей!.. Скорей в Немею!..»,
Пот вытирая на большом челе.
Нет-нет! Не ради службы Эврисфею,
Покоя ради на святой земле.
И вот Немея!
– Где дорога в горы?
– За тем холмом, но лучше не ходи!..
А он шагает широко и споро —
И будто сердце рвётся из груди:
«Ус-петь! Ус-петь! Ско-рей! Ско-рей! – торопит, —
Не-то бе-ду соч-тёшь сво-ей ви-ной!»
И вот предгорья топтаные тропы
Остались у Геракла за спиной.
Он в полдень пожевал кусочек хлеба,
Вверх поглядел сквозь кружевной шатёр,
Где Гелиос почти что в центре неба
Лучи-мечи втыкает в шапки гор.
И снова в путь зовёт его силища,
Пещеры предстают его очам…
Ему найти бы только логовище,
Где льву-убийце спится по ночам.
Когда же солнце, как напившись зелья,
Клониться стало головой к земле,
Геракл набрёл на мрачное ущелье,
Что в ясный день покоилось во мгле.
Спустился вниз, не тратя ни минуты,
Нашёл дыры зияющий оскал —
И без причины понял почему-то,
Что, наконец, увидел, что искал.
Два выхода нашёл он в той пещере.
«Здесь будет нелегко осилить льва!..
Попробую сейчас захлопнуть «двери»,
Есть руки и, к тому же, голова!».
Спокоен был Геракл на удивленье…
И вот за камнем тянется рука…
«Как ты людей спасаешь от старенья,
Так я тебя спасу от сквозняка!»
Он завалил дыру в конце пещеры
Обломками обветренной скалы
И вверх взобрался, не теряя веры,
Что дело – на конце его стрелы.
Почти что смерклось. Птицы гнёзда ищут
(О мысль о доме, душу не трави!),
Страшилище явилось к логовищу,
Измазанное в глине и в крови.
Матёрый лев, немыслимо огромен,
Взлохмаченная грива до земли…
«Я знал, злодей, что ты не слишком скромен!..
И