которые свершит.
И, угасая в этой круговерти,
Герой достигнет вечного бессмертья,
Когда уже не правят Меч и Щит.
Внимая слову вещего провидца,
Помочь великим подвигам свершиться
Решил силён умом Амфитрион
И одарил дитя, как щедрой данью,
Всем тем, что шло во благо воспитанью,
Заботой окружив со всех сторон.
Ребёнок рос в своей здоровой силе,
Его всему старательно учили,
Чтоб он не смог к наукам охладеть,
Но самой замечательной наукой
Избрал Алкид борьбу, стрельбу из лука,
Умение оружием владеть.
И как тут Лин, Орфея брат, ни бился,
Но музыке малец не обучился,
А песни и кифару невзлюбил.
Однажды Лин задал ленивцу жару —
Тогда Алкид поднял свою кифару,
Учителя ударил и… убил.
Призвали в суд Алкида за убийство.
Он, выслушав судейских слов витийство,
Неспешных и тягучих, как нектар,
Ответил:
– Справедливейший из судей
Позволил не касаться дела сути,
Ударом отвечая на удар.
– И кто же он?
– Он – Радамант!
Не ждали
Такой осведомлённости и дали
Защите волю. Но Амфитрион,
Боясь, что это может повториться,
Отправил сам невольного убийцу
Пасти стада в лесистый Киферон.
3. Возвращение в Фивы
Возрос в лесах Алкид на вольной воле
Природы неотъемлемой частицей,
Могучим и выносливым, как дуб,
Ни страха не изведавший, ни боли,
Широк в плечах, умеющий сразиться,
И ко всему – прекрасен и не глуп.
Он выделялся ростом непомерным,
На голову, не менее, всех выше,
А силы, что невиданной была,
Десятерым хватило бы, наверно,
Чтобы пройти сражение и выжить,
Она бы и тогда не подвела.
В себя впитав бойцовскую науку,
Он жил борьбой, противников сминая,
Дивя того, кто это созерцал.
Искусно овладев копьём и луком,
Ходил на зверя, промахов не зная,
И Зевс, на землю глядя, восклицал:
– Вот это сын!.. Взгляни-ка, дочь, на братца!
(Афина, улыбаясь, вниз глядела)
Он победит тебя наверняка!..
– А мне давно с ним хочется подраться,
Да жаль, хотенье не дойдёт до дела,
Ведь он земной…
– Так это же – пока!
Люби его и помогай, как можешь,
Ему судьба нелёгкая досталась,
(Я знаю, за тобой, как за горой!),
Но и не балуй, чтобы чуял вожжи!..
Пусть вызывает гордость, а не жалость,
Мой сын, мой состоявшийся герой.
Таким Алкид и возвратился в Фивы,
В неугомонный семивратный город,
Что не похож на киферонский лес.
Он будто нёс себя неторопливо,
Как напоказ, как утоляя голод
Всех жаждущих невиданных чудес.
Дивило