давал низкую производительность труда в сельском хозяйстве. Весь ход экономического развития толкал к уничтожению крепостного права. Царское правительство, ослабленное военным поражением во время Крымской кампании и запуганное крестьянскими "бунтами" против помещиков, оказалось вынужденным отменить в 1861 году крепостное право.
Но и после отмены крепостного права помещики продолжали угнетать крестьян. Помещики ограбили крестьян, отняв, отрезав у них при "освобождении" значительную часть земли, которой крестьяне пользовались раньше. Эту часть земли крестьяне стали называть "отрезками". Крестьян заставили платить помещикам выкуп за свое "освобождение" – около двух миллиардов рублей.
После отмены крепостного права крестьяне вынуждены были на самых тяжелых условиях арендовать помещичью землю. Кроме денежной платы за аренду помещик нередко заставлял крестьян даром обрабатывать крестьянскими орудиями лошадьми определенное количество помещичьей земли. Это называлось "отработками", "барщиной". Чаще всего крестьянин вынужден был платить помещику за аренду земли натурой из урожая в размере половины своего урожая. Это называлось работой "исполу".
Таким образом, оставалось почти то же положение, что и при крепостном праве, с той лишь разницей, что теперь крестьянин был лично свободен, его нельзя было продать или купить, как вещь.
– Что это за ересь? – гневно вопросил Павел Петрович. – Да он вольтерьянец, вольнодумец, я его запорю немедля!
– Наш, российский Нострадамус! – осторожно промолвил князь Александр Борисович, глядя на притихшего пророка, который видно и сам не понял, что только что сказал. – В катренах-то у Нострадамуса ничего не разберешь, а тут вам и года, и деяния… Истинный пророк в своем отечестве!
– Да как это может быть, чтобы крепостное право отменили? Я сам намереваюсь в ближайшее же время раздарить сотни тысяч крестьян в руки дворянские, ибо убежден, что за помещиком им будет лучше! А что касается барщины, то уже в будущем году собираюсь я издать манифест о трехдневной барщине… Я строг, но зело справедлив… Нет, братец мой, так дело не пойдет. В твоих предсказаниях черт ногу сломит. Видно придется по старинке – мы будем спрашивать, а ты отвечать, как в Тайной экспедиции. Сколько лет суждено мне прожить на свете, ответь-ка? – государь нахмурил брови.
– Не могу знать, великий царь, не сподобил меня господь увидеть сие. Может потом…
– Не знаешь? Ну хорошо… А кто мне унаследует? Сын мой старший Александр?
– Да, государь, однозначно он. Только вот вишь ты, какая оказия – нелегко ему придется. Француз придет на нашу землю священную, да всю Москву попалит. Солдаты ихние у наших домов будут греться аки у костерищ. Но потом погонят их с русской земли генерал Мороз да какой-то седой да одноглазый, лика не разберу…
– А цесаревичу Александру кто унаследует?
– Николай… сынок твой… Да знаешь ли, царствование его бунтом да побоищем начнется… Далее пойдут Александр Второй-освободитель, он-то