гнева уже бледен. Вот-вот огонь из ноздрей у него извергнется.
Брат Гервасий осторожно взял его за руку.
– Да что случилось, брат? ты сам не свой!
– Обманщик, – тяжело дыша, выговорил Соллий. – Вон он… обманщик. Солгал… Воспользовался…
– Не спеши, не спеши, – принялся уговаривать Соллия брат Гервасий. – Кто знает, может быть, сам того не ведя, этот несчастный сказал нам правду. Желая солгать – не солгал. Глядишь, и он обратится на путь истины. Позволь ему ближе узнать Учеников, узреть свет Божественных Братьев.
Во взгляде Соллия читалась мука.
– Я никогда, – прошептал он еле слышно, – никогда, слышишь, брат? Я никогда не смогу простить ему этого!
Салих смотрел в сторону. Молчал. Словно страшная тяжесть сдавила ему грудь, не давала дух перевести. Он видел, что Соллий уже вынес ему приговор, и приговор этот прост: вернуть лжеца в Самоцветные Горы – чтоб иным неповадно было! – и обменять его на любого из истинно верующих. Вот, стало быть, каково оно – милосердие блаженных Братьев…
Но брат Гервасий не торопился ни с выводами, ни с окончательным решением.
– Давай-ка лучше остановимся да передохнем, – предложил он спокойно, словно ничего и не случилось. – Нашим братьям не помешало бы несколько часов провести в полном покое. Путь до Дома Близнецов неблизок, а сил у них еще маловато. И помоги мне с этим вьюком – кажется, там у нас с тобою запасены соленые хлебцы?
– Нам нечего бояться, – в который раз уже повторял брат Гервасий. – Степняки не станут нападать на жрецов и тех, кто отдан под покровительство Богов.
– Варвары, – пробормотал Соллий, качая головой. Он не мог побороть недоверия к кочевникам Вечной Степи. Слишком часто их действия казались ему непредсказуемыми, а поведение выглядело подчас и вовсе необъяснимым.
– Может быть, они и варвары, – все тем же миролюбивым тоном согласился брат Гервасий. – Однако не забывай: они все же люди. Как ты и я.
– Люди… Да только такие ли, как мы с тобой?
– Помилуй, брат, – усмехнулся старший из Учеников, – даже мы с тобой разнимся, хоть и в одном Доме живем, под одной кровлей преклоняем голову. Что же говорить об ином народе…
Соллий устыдился своих страхов, едва увидел, что степной всадник – и впрямь девушка, почти подросток, пусть даже вооруженная грозным луком, но совершенно одна.
Отбросив за спину длинные тонкие косички и хмуря черные брови на плоском смуглом лице, она молча закружила на коне вокруг лагеря – явно в подражание воинам своего народа.
Брат Гервасий выступил вперед и, сложив на животе руки – крупные, с узловатыми пальцами, привычными к любой работе, – терпеливо ждал.
Гостья не спешила заводить беседу. Она даже и не скрывала, что высматривает: не припрятано ли в караване оружие, нет ли верховых лошадей и кто таковы здешние люди – не разбойники ли, не купцы ли.
– Что ей нужно? – осведомился Соллий, поглядывая на девочку с нескрываемой неприязнью. –