световых лет. Мы транскрибировали радиоперехваты с трех последних «аварий» и обозначили их кодовым словом «Вавилон-семнадцать». Ну что? Пригодится?
– Да. Вполне вероятно, что это указания для диверсантов и их отчеты в центр…
– Но мы ничего не можем обнаружить! – В голосе генерала прорезалось раздражение. – Только эта чертова белиберда по радио молотит. В конце концов кто-то заметил повторы – вдруг шифр? Шифровальщики заинтересовалась, месяц мудрили, ничего не добились и в итоге связались с вами.
Пока он говорил, Ридра размышляла.
– Генерал Форестер, мне бы хотелось получить исходники этих перехватов и подробный отчет, если можно посекундный, о том, что́ в это время происходило, с привязкой к записям.
– Не знаю, есть ли…
– Если нет такого отчета, сделайте во время следующей аварии. Если этот радиошум на самом деле разговор, я хочу проследить, о чем идет речь. Может, вы не заметили, но на вашей распечатке не обозначено, где чей голос. Выходит, надо расшифровать текст сложнейших инструкций, набранный без пунктуации и даже без разбивки на слова.
– Я вам, наверное, смогу предоставить все, кроме исходных записей…
– Так не пойдет. Я должна сделать транскрипцию сама, тщательно, на своем оборудовании.
– Мы сами сделаем по вашим указаниям.
Она покачала головой:
– Или я транскрибирую сама, или ничего не обещаю. Тут же еще проблема фонем и аллофонов. Ваши люди не подозревали, что это язык, так что им и в голову не пришло…
– Проблема чего? – перебил он.
– Слышали, как некоторые люди с Востока, говоря на западных языках, путают «л» и «р»? Это потому, что «л» и «р» во многих восточных языках – аллофоны, варианты одного и того же звука. Они и записываются, и слышатся одинаково. Примерно как в английском межзубный звук «th» – в начале слов «they» и «theater».
– А что, есть разница?
– Прислушайтесь: один звонкий, второй глухой. На самом деле они различаются не меньше, чем «в» и «ф», но только в английском они аллофоны, и вы привыкли воспринимать их как одну и ту же фонему.
– Гм.
– Теперь представьте себе, что язык пытается расшифровать «иностранец», который им не владеет. В речевом потоке он может выделить слишком много звуков. Или, наоборот, слишком мало.
– И как же быть?
– Ну, я знаю фонетические системы многих языков, да и чутье поможет.
– Опять ваш «дар»?
– Он, – улыбнулась Ридра.
Она ждала его согласия. Да на что бы он не согласился ради нее? Но модуляции ее голоса генерала на мгновение отвлекли.
– Разумеется, мисс Вон. Вы же наш главный эксперт. Завтра приходите в криптографию, и вам предоставят все, что нужно.
– Спасибо. Я тогда же и подам рапорт.
Он замер в луче ее улыбки. Надо идти! Что же сказать напоследок?!
– Прекрасно. Тогда до завтра.
Да нет, не то! Нужно что-то…
Он с трудом повернул корпус (надо уходить)… что же еще сказать… спасибо вам, хорошо