Антон Леонтьев

Бизнес-ланч у Минотавра


Скачать книгу

дискуссии с бабушкой Лере уж точно не хотелось.

      Раздавшийся звонок в дверь прервал их разговор, и бабушка вернулась через пару минут, раскрасневшаяся и державшая в руке большую корзину с белыми розами.

      – Господи, нам доставили, хотя я уверяла курьера, что это ошибка! Но тут вот написано – Валерии Михайловне Кукушкиной, то есть тебе!

      Она передала Лере конверт из серебристой бумаги, на котором действительно значилось ее имя, и извлекла из него кусок плотной, серебристой же, бумаги.

      Там было сиреневыми чернилами начертано: «Желаю скорейшего выздоровления».

      Подписи не было, но Лера и так поняла, кто прислал ей два, если не все три, десятка роз. И у кого, в отличие от Толика, на это были деньги.

      Кирилл.

      – Это точно тебе? – спросила с подозрением бабушка, а Лера, стараясь скрыть внезапную дрожь, причем не по причине температуры, а нервного волнения, произнесла:

      – Ну да. Это для пьесы на выпускном… Реквизит…

      Сетуя на то, что розы до воскресенья завянут, бабушка унесла их на кухню, получив от внучки разрешение «позаботиться о них».

      Девушка же смотрела на послание, состоявшее их трех слов, выведенных решительным, косоватым почерком.

      Рукой Кирилла.

      И, засунув письмо под подушку, повернулась на бок и тотчас заснула.

* * *

      Проснулась она, когда уже было темно. Чувствуя, что дерет горло и ужасно хочет пить, девушка, натянув тапочки (Лера дала себе слово, что теперь будет каждый раз их надевать), отправилась на кухню. С жадностью выпив полную чашку теплого компота, она посмотрела на часы: было около половины третьего ночи.

      Бабушка наверняка давно спит, а вот отец?

      Лера заметила горевший в ванной и в кабинете, служившем отцу спальней, свет. Значит, он еще не спит…

      Чувствуя, что пульс у нее учащается, девушка приняла решение: сейчас или никогда! Она должна откровенно поговорить с отцом. И хорошо, что сейчас глубокая ночь и бабушка, использовавшая затычки для ушей, ничего не услышит.

      И пусть ей говорить нельзя, и пусть у нее ларингит. Ради того, чтобы узнать правду, она готова пожертвовать собственными голосовыми связками.

      Потому что то, что она намеревалась обсудить с отцом, было важнее.

      Вздохнув, Лера отправилась в кабинет к отцу, однако убедилась, что там никого нет. Судя по не смятой еще постели, он даже и не ложился.

      Странно, где же он все это время был?

      Лера заметила небрежно брошенный на стул пиджак отца. И почему у него рукав запачкан в темной краске? Наверное, где-то в школе запачкался…

      Ее внимание привлекло что-то скомканное, лежавшее около дивана. Приблизившись, девушка подняла это – и вздрогнула. Потому что это был ярко-изумрудный женский шарфик, причем, как она автоматически поняла, точно такой же, какой она уже много раз видела у Лариски.

      Шарфик был покрыт свежими пятнами крови.

      И тут же поняла: пиджак отца был выпачкан не краской, а тоже кровью.

      Выронив его из рук, Лера бросилась в коридор и подбежала к двери ванной.