на его месте не стал бы разбазаривать драгоценное продовольствие, делясь с чужими людьми. Батюшка для себя все же решил переговорить с Иваном и выяснить все о золотой халтуре.
К концу службы к церкви подъехал военный грузовик, из которого вышел седой офицер в сопровождении рядового. При входе в храм капитан перекрестился, сняв, как и полагается, головной убор.
– Здравствуйте, батюшка, – поприветствовал он настоятеля, – я к вам с просьбой.
– Слушаю тебя, сын мой.
– У нас сгорела квартира, и в ней погиб мой отец, – начал горестный рассказ Алексей Петраков. – Сгорели и все документы на наше семейное захоронение, а комендант кладбища такой бюрократ попался, требует восстановления бумаг, не хочет без них хоронить отца.
– Не волнуйся, сын мой, я во всем тебе помогу, – сказал отец Амвросий, заметив, что офицер сильно нервничает.
– Я забрал тело отца из морга и все утро ездил с ним по городским кладбищам, а потом вспомнил про это кладбище и церковь – был здесь как-то по службе, – немного успокоившись, продолжал Петраков. – Мой отец был верующим человеком, вот я и решил вас попросить: оставьте тело отца в церкви на ночь, а с утра я приеду его хоронить.
– Как не пойти навстречу защитнику Отечества нашего? – не раздумывая, согласился священник. – Только надо могилку подготовить, а людей сейчас мало.
– Батюшка, вы уж помогите мне, а я сухим пайком с людьми рассчитаюсь завтра утром, – предложил Петраков. – Сам бы отрыл могилку, да нужно возвращаться в часть.
– Ладно, что-нибудь придумаю, – кивнул священник, вспомнив про Ивана.
Простой сосновый гроб с телом Матвея Порфириевича принесли в церковку и поставили на специальные козлы.
Алексей Матвеевич Петраков еще не был на новом месте жительства своей семьи и ни с кем не смог повидаться, так как все отведенное комбатом время был вынужден потратить на устройство погребения отца. Командир отпустил его и дал машину, нарушив приказ, пришедший накануне и запрещающий увольнения и другие отлучки из подразделения рядовых и офицеров, так как участились диверсионные вылазки. Как раз когда к нему пришел Петраков, по тревоге поднятая группа лейтенанта Мышкина вступила в бой с немецким парашютным десантом, выброшенным в районе станции Мга. Утром, когда он уезжал, группа его коллеги по работе в управлении НКВД еще не возвратилась. У Алексея щемило сердце от желания заехать к семье, но он понимал: если будет еще одна диверсионная вылазка или иной прорыв обороны города в его отсутствие, то и ему, и комбату не миновать трибунала.
– Товарищ капитан, Алексей Матвеевич! – вывел его из раздумий Христофоров. – А как же ваши? Они-то будут на кладбище?
– Если мне и удастся завтра утром сюда вернуться, то только для того, чтобы бросить горсть земли в могилу, а им сюда и вовсе никак не добраться, – горестно покачал головой Петраков. – Да, может, и не надо. С отцом и дедом как следует все равно не простятся,