и знаменитым…
– Нет, всё-таки пора нам, Павел, менять машину, – отвлекла его от сентиментальных грёз о будущем прагматичная жена. – После полёта тебе непременно предложат «Волгу» новой модели, так ты не отказывайся.
– Зачем? – рассеянно пожал он плечами. – У моей «ласточки» хороший «характер», а мотор – просто песня! – он надавил педаль акселератора. – Послушай, как звучит, – это же музыка!
Для Беркута его «ласточка» была больше чем машина. Это была страсть. Он ухаживал за ней, как за возлюбленной – регулярно полировал кузов, доставал лучшее масло и импортные запчасти, оснащал всякими приборами. Владение личным автомобилем – это та минимальная роскошь, которую он себе позволил. Хотя долго довольствовался самым необходимым. Костюмы для загранпоездок шил у портных Литфонда. Без очереди никогда не лез. Если не было срочных дел, мог оставить машину в гараже и спокойно отправиться на работу общественным транспортом. Даже став богатым и знаменитым не шиковал. Если можно было скорее доехать на метро за пятак, и не думал брать такси за трёшку – спокойно спускался в подземку. И не понимал пижонов, сорящих деньгами ради нелепых понтов. Зачем?
– Старая «Волга» уже не престижна, – сухо произнесла жена.
– Я молодым парнем мог только мечтать о такой машине. Знаешь, Вик, как мы смотрели на тех, кто мог позволить себе с шиком прокатиться на «лайбе» с оленем на капоте?! Для нас они были небожителями!
– Теперь ты сам стал таким небожителем, пора уж остепениться, – поучающее учительским тоном напомнила Вика, коротко взглянув на него своими сногсшибательными глазищами голливудской кинодивы.
«Отчасти она права», – вынужден был согласиться с женой Беркут. Растущая слава вносила свои коррективы в его жизнь и мирооощущение. Став узнаваемым, он вынужден был менять привычки. Менялся и круг общения. Появились новые знакомые, которые зазывали его в ЦДРИ и Домжур – традиционные места сбора столичной элитарной тусовки. Жена тоже ввела его в свой круг «непростых» людей. В этом мире невозможно было остаться собой прежним…
Минут десять супруги не проронили ни слова, каждый был погружён в собственные мысли. Вика первая нарушила образовавшуюся паузу – раздражённо попеняла мужу, уже не глядя на него:
– Всё твоё благодушие и бессребреничество! Пора тебе научиться жить! Почему я одна должна стараться за нас обоих? Я ведь для тебя на всё готова, а ты…
Он ничего не ответил. Знал к чему она ведёт. Уверена, что осчастливила, когда раздвинула перед ним свои красивые ноги, и теперь он обязан проявить рабскую покорность… Очень долго после свадьбы жена отдавалось ему лишь в одной позиции – лёжа на спине, и никаких «грязных» импровизаций в их супружеской постели не допускалось, ведь она порядочная, воспитанная женщина, а не какая-нибудь б. Лишь после того, как он слетал в космос и благодаря этому её жизнь сказочно преобразилась, Вика несколько смягчила позицию и изредка всё