По ту сторону волшебства. Рада Мурашко

в моих силах. Но стоило мне открыть своё лицо, изуродованное застывшими дорожками слёз, которые я когда-то могла проливать, и я снова оставалась одна.

      Я никого не удерживала в своих владениях. Мне не нужны были рабы, я хотела найти друга…

      Тот мальчишка не был похож на остальных. Он не преклонялся передо мной и не чувствовал страха. Хотел растопить меня на печи. Мне показалось, что он знает, кто я. Знает, что во мне нет ничего дьявольского и ничего божественного. Что меня не стоит бояться, как нет смысла бояться камня, снега или воздуха. Тогда он меня ненавидел, но кто знает… Если мне не захотел протянуть руку никто из тех, кто говорил обо мне с восхищением, может, он захочет меня послушать?

      Я не ошиблась. Не знаю, был он поражён великолепием моего замка, очарован обещаниями власти и славы или пожалел меня, но он остался. Мы смотрели на северное сияние, летали над спящим миром, играли в снежки. Но больше всего он любил играть с ледяной мозаикой, выстилавшей полы моих чертогов. С каким упоением перекладывал он эти плиты изо дня в день, пытаясь выложить слово «Вечность». Он знал, что тогда вечность ему покорится и он обретёт владычество над миром и временем.

      А потом пришла эта девчонка. Герда. И он выбрал любовь. Он отказался от всего, что я могла дать, ради счастливых юных глаз этой девочки. Когда-то, много веков назад, я бы поняла его. Теперь я его ненавижу. И когда у них родится сын, они не смогут спать спокойно, потому что Снежная Королева всегда будет поблизости и не упустит своего часа.

      Любимая дочь

      – Хочешь, я расскажу тебе сказку? – женщина ласково улыбается маленькой девочке, которая уже готова ложиться спать.

      Малышка доверчиво кивает и забирается под одеяло.

      – Слушай. Жила-была тётя, и была у неё такая же милая маленькая девочка, а больше никого не было на целом свете. Тётя очень любила свою девочку, и девочка её любила. Но потом кто-то сказал девочке, что тётя ей не родная мама…