и следовать за ней.
Мы быстро дошли до места, где ветка моего персонального коридора соединялась с остальным замком. Как я и ожидал, Софи направилась к главной лестнице.
Когда мы поднялись на выложенную разноцветными ромбами площадку, она поманила меня к узкой дверце с пожарной символикой – или тем, что я за нее принял.
Там были нарисованы языки пламени и висящий над ними шлем. Шлем походил скорее на каску римского легионера, чем на головной убор пожарного, но я подумал, что в вампирической автономии такое изображение могло сохраниться еще с античных времен – и я вижу сейчас подобие помпейского культурного пузыря. Поразительно, сколько исторических гипотез способны породить за короткое время возбуждение и страх.
За дверцей, однако, не оказалось ничего противопожарного. Я увидел кирпичную кладку, из которой торчали железные скобы, уходящие вверх и вниз. Ни пола, ни потолка у ниши не было – это был аварийный лаз. Где-то далеко внизу – так далеко, что у меня наверняка закружилась бы голова, не будь я вампиром, – горела красная точка, похожая на огонек сигареты.
Софи протиснулась в дверцу и скрылась вверху. Я последовал за ней, но она поставила мне ногу на голову, чуть не сбросив в колодец.
– Закрой люк, – прошипела она.
Одной рукой было сложно это сделать, но я справился – и вокруг стало совсем темно.
Мы полезли вверх.
Лаз постепенно расширялся. Несколько раз Софи зажигала фонарик и оглядывалась по сторонам. Потом гасила свет и лезла дальше. Во время одной из таких остановок она наконец что-то нашла. Прижавшись к кирпичам, она ударила ногой в стену. Меня осыпало пылью. Софи ударила еще раз, и вокруг стало светлее. Открылась такая же дверца в стене, как та, через которую мы забрались в шахту.
– Вылезаем, – сказала она.
Мы оказались на другой лестничной площадке с полом из разноцветных ромбов.
– А почему нельзя было по лестнице? – спросил я.
– Нет прохода.
Я увидел, что ведущая вниз лестница упирается в массивную дверь, запертую на несколько толстых засовов. На ступенях перед дверью лежал густой слой пыли – как будто специально насыпанной декораторами. Видно было, что ее не открывали давно.
– Куда ведет эта дверь? – спросил я.
– В большой зал, – сказала Софи. – Там Дракула принимал гостей.
– Туда можно войти?
– Сейчас уже нет.
Мы прошли отделанную малахитом арку, по краям которой стояли две зеленые от времени статуи, изображавшие козлоногих сатиров с исступленными от счастья лицами – и неприлично поднятыми бронзовыми членами. Я никогда прежде не видел ничего столь откровенного. Впрочем, неудивительно – наверняка вся подобная античность, оказавшаяся в распоряжении людей, была много веков назад переплавлена в колокола и распятия. Такое могло сохраниться только у вампиров.
– Граф был вынужден поддерживать имидж либертэна, – сказала Софи. – Даже дружил с молодым Оскаром Уайльдом, который многое у него перенял. В Англии тех времен ожидали от вампира именно этого.
– Он