пухлые губки. – Вся жизнь в Москве. Здесь всё кипит, а там болото. Я здесь и учусь, и работаю. Вот встану на ноги, перевезу сюда и родителей, и деток.
– Пойдём сегодня в кафе. Посидим, поокаем…А, Алён?
– Хорошо, Олег, я как раз сегодня до восьми работаю. Записывай номер…
Моё сердце не находило себе места, оно требовало сатисфакции за то, что его однажды отвергли. Перед глазами рисовались сюжеты нашей будущей с Алёной семейной жизни в столице. Ведь у нас когда-то могло быть счастье, так почему оно не может состояться сейчас?
Не зря люди когда-то высказали мудрую мысль: дважды в одну реку не войти. На мои настойчивые звонки Фоминой холодный женский голос отвечал, что абонент недоступен.
Что же ты, Алёна, выключила свой телефон? Кто же так поступает, если в столице повстречала старого друга?
Не устаю удивляться женской интуиции. Алёна вовремя прикусила губу, осознав, что совершенно напрасно мне дала свой московский номер. Понятно, что дружеские посиделки в кафе могут перерасти в нечто большее. Только зачем разбавлять водой вино, скисшее пять лет тому назад? Ничего путёвого из этого не получится. Бодяжить любовь – последнее дело.
И вообще, не для того Фомина в столицу припёрлась, чтобы крутить романы с бывшими ухажёрами. Здесь, в Москве, ухажёры другого уровня – деловые, обеспеченные, перспективные. Олег, пусть даже и выбился в начальники отдела, на роль нового кавалера никак не тянет. Как был тормоз, таким и остался. Думает, встретил бывшую подружку в метро – так в этот же вечер уложит её в горизонтальную плоскость. Наивность высшей марки.
Старые связи надо выкидывать из своей головы, а телефоны бывших любимых – зачёркивать чёрным маркером в своей записной книжке. Так будет лучше для всех.
Алёну я с тех пор больше не встречал, думаю, что даже не поздороваюсь с ней. Не надо искушать себя возможностью начать всё с начала. Любовь нельзя положить на время в холодильник, она там замёрзнет и умрёт, любовь можно подавать только горячей.
Королевство кривых зеркал
На работе всё текло по накатанной. Коллектив отдела вершил трудовые успехи, которые, правда, с равнодушной миной воспринимало руководство. Наше подразделение не воспринимали всерьёз, подсовывали дурацкие непрофильные задания. Даже в нормативным актах наши функции были очень размыты – по ним мы, рекламисты, должны делать всё, что захочет руководство. Сложно работать, когда твои усилия никогда не оценят на «отлично». На заводе существовало две оценки: «плохо» – в этом случае орали, хаяли, наказывали, ставили на вид, и «пойдёт» – все остальные варианты в том числе и самый похвальный.
Сиразова всё так же крутила романы, к моей радости, не выезжая за пределы города. Салахутдинова продолжала кидать мне спички в спицы, но я был начеку. Славнобудских вышла замуж и уволилась – я с облегчением вздохнул: трудно иметь в штате человека, у которого мозг работает в режиме «сутки через трое». Я стал подыскивать ей замену, но замена нашлась сама.
Миша