огоньку не найдётся? – спросил он заплетающимся языком, постучав в боковое стекло машины, закрыв водителю на время обозрение наружной двери моего подъезда.
Мне удалось незаметно прошмыгнуть в подъезд. Сердце колотилось от волнения, а руки не слушались меня, не позволяя вставить ключ в замочную скважину. Справившись, наконец, с этой внезапно ставшей трудновыполнимой задачей, вошла в квартиру и, подбежав к окну, начала всматриваться в темноту. Шеф курил, сидя в машине, опустив стекло боковой дверцы, а Виктор удалялся пьяной походкой по направлению к шоссе.
«Какая же я всё-таки дура, – думала я. – Подбила Виктора на эту авантюру, не удосужившись даже узнать заблаговременно, открыта ли фрамуга в кабинете Бориса Львовича. А этот дурацкий маскарад! Просто детский сад какой-то. А если бы нас задержала милиция? Представляю, какие неприятности могли быть на работе у Вити, тем более он только недавно перевёлся в Ригу. Да и мне мало бы не показалось. В больнице, наверное, до сих пор судачат о том, что меня подозревали в убийстве, а у дверей моей палаты больше недели торчал милиционер. Не хватало только письма из милиции на имя главврача с просьбой осудить товарищеским судом сотрудницу Илюшину Татьяну Павловну за занятие проституцией в свободное от работы время. Ужас! – От одной этой мысли меня прошиб холодный пот. – Недаром в народе говорят: „Когда Бог хочет наказать, он отнимает ум“».
Я ещё раз прильнула к оконному стеклу. Белые жигули в темноте, да ещё в полнолуние, были видны как на ладони. Кажется, шеф не собирался уезжать. «Представляю, что он сейчас обо мне думает. Наверное, благодарит Бога за то, что не позволил ему связать свою судьбу с такой лживой тварью, как я. Просто хочет убедиться в этом. И каким всё-таки благородным человеком оказался Виктор. Может, и правда не судьба мне выйти замуж за Рихтера», – продолжала я анализировать, застилая в потёмках диван.
Ранним утром я проснулась от шума заведённого мотора. Подбежав к окну и увидев, что шеф собирается уезжать, я начала бешено стучать по оконному стеклу, чтобы обратить на себя его внимание. «Если он сейчас уедет, это – конец. Я никогда не смогу убедить его, что ночью была дома», – пронеслось в голове. К счастью, он услышал звон дребезжащего стекла. Посмотрев на меня несколько секунд недоумевающим взглядом, Рихтер заглушил мотор и направился в мой подъезд.
– Вот приехал вас навестить с утра, Татьяна Павловна. Кое-что из продуктов привёз, – сказал он, ставя на стол пакет. – Я сегодня дежурю. Так что вечером заехать не смогу. Как ваше здоровье?
– Уже хорошо. Вчера нездоровилось. Наверное, от переживаний. Рано спать легла. Первую ночь спала как убитая, – соврала я. – Думаю через пару дней выйти на работу.
– Бедная моя девочка! – произнёс Рихтер, прижимая мою голову к своей груди. – Пока окончательно не выздоровеете, я запрещаю вам даже думать о работе. Ну, мне пора! Вечером позвоню. – И, одарив меня целомудренным поцелуем, он удалился.
Вздохнув с облегчением, как только за шефом закрылась дверь, я