сказал. – Даже не представляете себе, мужики, как я рад видеть вас всех живыми и здоровыми!
Разбойничьи физиономии моих подчиненных немедленно посветлели от улыбок, и они все разом дружно заговорили, пытаясь одновременно объяснить, как они переживали за меня и Наташу, но я лишь отмахнулся и прошел в свою «каюту». Они еще постояли немного снаружи, вполголоса переговариваясь и расспрашивая мою спутницу, а потом затихли и осторожно (я все равно слышал каждого) прошли по бортам в носовое помещение. Взяв с полки другой кемпинговый фонарь, я включил его и поставил на столик. Потом осмотрел ружья и повесил их на вбитые в мягкую древесину стены колышки рядом с одеждой; разложил на свои места вещи из сумки; снял с себя весь арсенал, разделся и, наконец, прилег на лежанку, выключив фонарь.
V
Через час с небольшим я проснулся (мой организм всегда очень быстро восстанавливал силы), приподнялся и сел на топчане. Несколько минут провел в некотором раздумье, а потом взял с полки над столиком (всегда знал, где что у меня лежит и темнота была для этого не помехой) механическую бритву – у меня чистая, гладкая кожа на лице, и даже суточная щетина очень заметна. Потом я оделся, привел в порядок свою густую шевелюру, как всегда, нацепил на себя весь свой неизменный арсенал и направился в наш «кубрик», служащий одновременно и «кают-компанией». Пройдя через склад, чтобы не тревожить дежурных на носу и на корме, я появился в довольно ярко освещенном большим фонарем, который стоял на обеденном столе, помещении. Наташа как раз заканчивала рассказ о наших приключениях, и получилось это у нее совсем неплохо, если судить по почти мертвой тишине в «кубрике». Едва я оказался на пороге, как мои подчиненные, удобно расположившиеся кто на лежанках, а кто на скамьях у стола), сразу повскакивали со своих мест.
– Что за переполох? – тут же поинтересовался я. – Неужели я стал таким грозным начальником?
– Это мы из уважения, Николай Александрович! – рассмеялся мой заместитель, освобождая мне место за столом рядом с Наташей и почти сразу добавил. – Ну и из осторожности, конечно.
– Ладно, рассказывайте, как у вас дела с охотой и рыбалкой, – распорядился я, присаживаясь к столу.
– С рыбалкой плохо в темноте – доктор, бедняга, совсем заскучал, – сказал Огнев, садясь напротив меня. – А вот с охотой… Как темнеть начало, к нам прямо на крышу село несколько больших птиц, на вид вроде гусей, только раза в два крупнее будут. Добыли четыре штуки, ощипали, выпотрошили, теперь ждут опытных рук…
Тушки птиц висели на перекладине у входа – снаружи их разместить не решились из-за летучих насекомых. Едва глянув на эти охотничьи трофеи, я распорядился немедленно поставить на огонь сразу два больших котла с водой, а доктору и своему заместителю (они лучше всех управлялись с разделкой дичи) срезать мясо с костей птицы, отделяя по возможности и субпродукты. Василия я поставил к нашей походной мясорубке – он сразу перекручивал на фарш подготавливаемую мясную нарезку,