теперь сиял в полную силу (на его оранжевом диске практически не было заметно темных пятен), и от этого вход в старое полуподземное сооружение казался почти черным. Однако, стоило нам ступить вовнутрь, как эта иллюзия исчезла – в помещении царил полумрак и через пару минут фонарь уже не понадобился, тем более, что Василий сразу отодвинул (с жутким скрипом) вторую створку ворот. Почти сразу мы увидели стоящую слева (почти вплотную к стене) кормой вперед еще одну дюралевую мотолодку, на транце которой находился подвесной лодочный мотор «Вихрь-30Р». Лодка была оборудована жесткой рубкой заводского изготовления со сдвижными бортовыми стеклами из плексигаласа, распашными дверями со стороны кормы, мягкими креслами в салоне и стояла на специальных колесах, плотно прикрученных к бортам, где находились соответствующие гнезда и усилительные элементы корпуса. Я осторожно обошел это так хорошо знакомое мне судно – точно такая же лодка (только с двумя моторами и некоторым дополнительным оборудованием) находилась в ангаре моего загородного дома, как память о юношеских годах… За прошедшие двадцать – тридцать лет вся палуба, крыша рубки и небольшой кормовой кокпит покрылись толстым слоем мелкого песка, а шины полностью спустили воздух – колеса стояли на ободах.
– «Прогресс-4»… – прочитала надпись, расположенную вдоль борта у кормы, Наташа, державшаяся позади меня. – Вы плавали на такой, Николай Александрович…
Она не договорила – чуть правее лодки лежали два человеческих тела, также сплошь засыпанные песком. Я осторожно обнял девчонку за плечи (чего обычно не позволял себе делать), рассудив, что подобная поддержка будет весьма кстати – моей помощнице и без того хватило впечатлений за последние дни. Впрочем, Наташа отнеслась к мертвецам достаточно спокойно – благо, что тела были скрыты слоем песка.
– Плавал… – с некоторым опозданием ответил я, оглядывая остальную часть помещения – у правой стены находился целый штабель картонных ящиков с консервами и почти все упаковки полопались, а множество вздувшихся от давления газов жестяных консервных банок валялось на земле. – Осторожнее!
Мой совет запоздал – Василий наступил на одну из таких банок, и она взорвалась под его сапожищем словно бомба, брызнув во все стороны дурно пахнущей жидкостью… Мужик от неожиданности подпрыгнул и ударился головой о бревенчатый потолок (высота здесь была не более двух метров) – пара подгнивших лесин сразу треснула, и сверху просыпалось немного песка – хорошо, что перекрытие было выполнено в два наката…
У дальней стены мы увидели ряды пластиковых канистр с топливом – что-то более сорока штук; я определил объем каждой из них (по памяти прошлых лет) в двадцать пять литров. Прямо перед этим запасом горючего стояли в положении для хранения (опираясь на заднюю ручку поддона и край антикавитационной плиты) еще два тридцатисильных «Вихря», а также несколько ящиков с запчастями и инструментами.
– Гляньте-ка, Николай Александрович! –