в одну точку. Его черные брови чуть дрожали от напряжения. Он вспоминал свой бой с Максимом, который последнее время значительно превосходил Инга в боевых искусствах. Тем не менее, Инг чуть не прикончил своего друга, когда его чакра Огня внезапно вышла из-под контроля.
Впрочем, друга ли? Можно ли назвать Максима другом, если он решил отказаться от деревни, за которую Инг был готов умереть? И имеет ли он право назвать другом того, кого несколько часов назад в бессознательном состоянии сдал тюремной страже, доложив о попытке дезертирства. Инг никак не мог вспомнить подробности этого боя, стертые из памяти охватившим его гневом. Он помнил только, что такой сильной его чакра Огня не была еще никогда. Дойдя до пика ярости, он вдруг обрел небывалое прежде спокойствие и уверенность, словно наблюдал за ходом боя со стороны. У Макса не было никаких шансов против того безжалостного холодного монстра, которым он стал в тот момент.
Инг зевнул и почувствовал, что напряжение постепенно отпускает его. Начало действовать лекарство. Вообще-то, он собирался покинуть госпиталь, как только его раны затянули с помощью исцеляющей чакры. Но медики были неумолимы: повязки с заживляющей мазью, какое-то вонючее зелье и два часа полного покоя.
Мягкие лучи заката и сонливость обволакивали его и тащили в спокойную темноту.
Инг не заметил, как уснул. А когда проснулся, солнце уже село, и в палате было темно. Но он сразу заметил, что у окна кто-то стоит.
– Ты очнулся!
Он узнал Али – девушку, которой, видимо, снесло крышу от собственной силы. Откуда в ней взялась та жестокость, которую она показала в бою с Селлах на экзамене, когда одну за другой наносила ей тяжелые раны? Это было не стремление к победе, а желание уничтожить врага, как на настоящей войне. При этом все говорили о ней как об улыбчивой общительной девушке, талантливой и обаятельной. Вот и сейчас она улыбалась Ингу – вполне располагающе.
– Я просто слегка задремал, – сказал он, сев на кровати и спустив ноги на пол.
– Да? А я боялась тебя побеспокоить. Решила немного подождать, и вот ты… – Али опустила взгляд, и улыбка ее стала смущенной, а щеки покраснели.
– Я не понимаю, зачем ты пришла. Тебя совесть что ли мучает? Скажи все, что хочешь сказать, Селлах в лицо.
– О чем ты? – она искренне не понимала, за что ее должна мучить совесть, и смотрела на него своими выразительными глазами цвета коньяка, – Ты про экзамен? Я вообще-то пришла не за этим. Но, раз уж ты напомнил… Понимаешь, для меня бой это бой – так я воспитана. Мне жаль, что моя соперница, – тут она осеклась, – соперница на экзамене, мне жаль, что она пострадала.
– Сейчас она уже в порядке. Ну и постаралась же ты! И, по-моему, получала при этом удовольствие.
– Может быть, и получала, – неожиданно ответила Али и снова посмотрела ему в глаза, – На все могут быть причины, не так ли? Ты ведь не собираешься мстить мне за то, что я оказалась намного сильнее, чем она?
– Не собираюсь, – тяжело ответил Инг.
– Это